Этрусская химера

— Да, — сказал он, протягивая руку к находившемуся перед ним на столе большому конверту и помещая передо мной фотографию. — Очаровательная вещь, не правда ли? Бронза, конец пятого или начало четвертого столетия до Рождества Христова. Одно из истинно великих произведений этрусского искусства. Ее находкой мы обязаны Козимо де Медичи. Он считал себя археологом. Говорят, что он даже собственноручно расчищал изваяния, а это такая возня. Химеру он обнаружил в 1553 году, а Аррингаторе, Оратора, тоже этрусскую вещь, в 1566 году. Полагаю, этим делом он занимался потому, что любил его. Тем не менее оно соответствовало и политическим амбициям Козимо. Его преемником был провозглашен dux magnus Etruscus, великим герцогом Этрусским, вы знали об этом? Да и сам Козимо стал великим герцогом Тосканы в 1569 году. Откровенно говоря, глупо было называться dux magnus Etruscus, поскольку этруски были биты римлянами еще две тысячи лет назад, однако этот поступок свидетельствует о том, какую власть имеет над нами славное прошлое. Но, согласитесь, работа великолепная. Сколько силы в львиной голове и лапах, какое коварство в змеином хвосте, сколько козьего своеволия.

Вне сомнения. Химера из Ареццо была и остается шедевром среди всей этрусской бронзы. Фигура эта представляет собой существо, наделенное передними лапами и головой льва, козьей головой на спине и хвостом, заканчивающимся головой змеи, готовой вцепиться в козью.

Интересно, впрочем, что Лейк завел речь о Козимо де Медичи. Подобно семейству Медичи Лейк составил свое состояние, занимаясь банковским делом — сперва обычными финансовыми операциями, а потом энергично и рано устремился со своим делом в Интернет, кроме того, он разделял с Козимо имперские амбиции и лишенную жалости манеру расправляться с конкурентами. Если K°зимо выставлял своих соперников из Флоренции, занял расположенную неподалеку Сиену, а врагов своих посылал на плаху или гноил их в жутких застенках, то Лейк пару раз самым успешным образом захватывал соперничающие компании. Предположительно являясь любителем всего итальянского, Лейк назвал свою компанию «Мардзокко», в честь геральдического льва Флоренции. Поговаривали, что прежде побежденных врагов города заставляли целовать заднюю часть изваяния этого животного, образно выражаясь, на это же самое мог рассчитывать и всякий, посмевший вступить с Лейком в конфликт.

Переходя к более положительным сторонам вопроса, и Лейк, и Медичи — вопреки разделявшим их пяти сотням лет — были видными покровителями искусства. Тем не менее я еще не могла понять, к чему весь этот разговор относительно искусства и империи. Химера из Ареццо продаже не подлежала, и мне оставалось только надеяться, что Лейк не потребует от меня вломиться в археологический музей Флоренции и выкрасть ее.

— Но какова подлинность! — восхищался он. — Словно бы такое существо действительно могло существовать. Посмотрите сами. Разве вам не кажется, что она готова вступить с кем-то в битву не на жизнь, а на смерть?

— Готова, — согласилась я. — Кажется, героя, убившего химеру, звали Беллерофонтом?

— Браво, — одобрил он. — Вы вновь оправдываете мои ожидания, миссис Макклинток. Действительно, он носил имя Беллерофонт. Илиада Гомера, книга шестая. А Химера, жуткая и огнедышащая особа, как утверждают, обитала в Малой Азии, в Ликии… Кстати, вы не обращали внимания на то, сколько чудовищ древней мифологии были женского пола?.. И ее убил герой Беллерофонт. Так сказать, персидский святой Георгий. На мой взгляд, миф о химере может оказаться ранним вариантом темы дракона. А вы помните, каким образом Беллерофонт сумел справиться с этим трудным заданием, которое придумали для него враги?

— Кажется, он пролетел над чудовищем на крылатом коне и поразил химеру особой стрелой, расплавившейся от ее дыхания? Ну, чем-то подобным.

— Правильно. Вижу, вы разбираетесь в мифологии не хуже, чем в антиквариате. Беллерофонт получил крылатого коня Пегаса от своего отца Посейдона, владыки моря, и пролетел на нем над химерой. Он пристроил свинцовую пульку к наконечнику стрелы и отправил ее в горло химере. Расплавившийся металл прожег ее внутренности. Умерла она в муках. Изобретательный способ, не правда ли?

— Безусловно, — согласилась я. Тон Лейка несколько смутил меня, во-первых, смакованием исхода мифа, а потом упором на том, что химера принадлежала к женскому полу. Неужели этот миллиардер относится к числу женоненавистников?

— Все это, конечно, очень интересно, мистер Лейк, но я все-таки не понимаю, чего вы хотите от меня.

— Мне нужен Беллерофонт, — коротко сказал он, передавая мне второй снимок. На нем был изображен взвившийся на дыбы крылатый конь, к спине которого припадал готовый выпустить стрелу лучник. Фото было не таким четким, как предыдущее, его скорее сделал не профессиональный фотограф, а любитель, однако, насколько я могла видеть, скульптура действительно впечатляла. Лейк совместил оба снимка, и получилось, что Химера из Ареццо щерится на вздыбленного коня с седоком.