Это жизнь

–Ну что? Я так не могу, уходи. Только он зашёл за угол, Алька подумала, что может больше такого шанса не быть, надо бежать. Ей со страху, и в правду сильно захотелось в туалет, но время было дорого, надо бежать сейчас. Она вышла из туалета, отогнула до земли сетку, переползла через забор, сетка поднялась, она оказалась в другом огороде. Она увидела, как за ней лезут через забор мужчины, вокруг неё везде такой же забор. Она так же его склонила до земли, и перелезла через него, там ещё, оказался низкий деревянный, она перелезла и через него. Она бежала по узкой бетонной дорожке, увидела – впереди стоят несколько женщин, она закричала:

–Помогите, насилуют, убивают. Она к ним подбежала и спряталась за женщин. Подбежали мужчины, которые за ней гнались. Женщины громко кричали на мужчин, на незнакомом Альке языке. Когда Алька прыгала через заборы, от страха или от скачек, её сильно прослабило, прямо в штаны. Когда Алька остановилась, одна большая, твердая колбаска, выпала из её огромный штанов, потому, что на ней не было трусов. Она эту колбаску пнула ногой, к ногам мужчин и побежала на дорогу, оглянулась, никого нет, теперь она видела, куда ей надо было бежать. Этот мужчина обманул её, он повёл Альку в противоположную сторону. Просто заманил её к себе, воспользовался тем, что было темно, и Алька была выпивши.

Алька остановила машину, села. Но мужчина её выгнал, сказал, что от неё сильно воняет. Алька пошла пешком, было так холодно, декабрь. Встречные люди так смотрели на неё, было так стыдно, она спрашивала свою улицу, она решила зайти домой, а что делать? Нужно помыться, переодеться, и тогда поехать к маме. Она думала, что сейчас придёт домой, расскажет мужу, как её ограбили, избили, изнасиловали. Она шла плакала, ей так хотелось, чтоб её пожалели. Алька постучала в дверь своей квартиры, Вадим подошёл.

–Вадик. Я потеряла ключи, возьми в комоде, там есть запасные. Вадим открыл дверь, только она переступила порог, он ударил её кулаком по лицу. Алька улетела в угол, ударилась головой о бетонную стену, она начала вставать. Он, не отходя, опять ударил её по лицу ногой, обут он был в зимние сапоги с протекторами. Она решила уже лучше не вставать.

–Ты что? Вадик? Она так и сидела в углу, он ушёл на кухню. Потом подошёл, пнул её по лицу, и так он периодически заходил, пинал её, то в живот, то в грудь, то в голову, то в лицо. И снова уходил, и снова приходил, и пинал, и снова уходил.

–Вадик, за что ты меня бьёшь?

–Я тебя не бью, я тебя убиваю. У Альки лицо от ударов всё распухло, отекло, веки закрыли глаза, было темно, она уже ничего не видела. Она только услышала, как он прошёл мимо, вставил ключи в замочную скважину, открыл дверь и вышел. Алька встала, подошла к телефону, по стенке. Взяла трубку, раздвинула пальцами веки, начала набирать номер, но у неё ничего не получалось. Наконец, она сообразила, зажала трубку между ухом и плечом. Одной рукой она пальцами раздвинула и держала веки, другой она начала набирать номер телефона милиции, сказала адрес, положила трубку.

–Надо позвонить маме. Мама, меня Вадим убивает, приезжайте скорей, я милицию уже вызвала. Алька быстро села на своё место. Вадим зашёл, попинал её несколько раз и ушёл на кухню. Через некоторое время постучали в дверь.

–Откройте! Милиция! Таня приехала в одно время с милицией.

–Откройте! Стучала в двери милиция.

–Аля, дочка!

–Али нет дома, она куда-то ушла, только сейчас.

–Он её там бьёт, убивает! Он врёт! Таня плакала.

–Мама! Мама, я здесь, я дома! Таня плакала и кричала.

–Открывай! Сволочь, гад! Открой! В дверь, начали сильно стучать.

–Если сейчас не откроете, будем ломать дверь. Открывайте. Настаивала милиция. Вадим открыл дверь. Милиция вызвала скорую помощь. Вадиму надели наручники и повели к машине.

–Я её пальцем не трогал, она такая уже пришла, утром. Всю ночь где-то была. Альку увезли в больницу. Лицо было разорвано от ударов сапог. Альку помыли, переодели, положили на операционный стол.

–Надо вызывать хирурга, из челюстно-лицевой больницы, мы лицо не шьём, у нас ниток таких нет, у нас только грубые.

–Пока они приедут, она у нас тут кровью истечёт.

–Да шейте нитками, какие есть. Что мне, замуж выходить? Алька три дня ничего не видела, пока не спала опухоль, ходила по стеночке. Помогали женщины в палате. У неё было сотрясение мозга, сломаны ребра, разорвано лицо, бровь, отбиты легкие, и при кашле шла кровь. Через неделю швы сняли, опухоль немного спала. Таня принесла в больницу зеркало и подала Альки.

–Посмотри, на кого ты стала похожа, глаза хоть видят? С укором сказала мать.

–Да. Алька посмотрела на себя в зеркало. Под глазами были черные, по бокам синие круги. Лицо было распухшее, в желтых пятнах. Альке было стыдно и обидно, она отвернулась от матери. Альке казалось, что все вокруг её презирают и осуждают, ведь её привезли в больницу выпивши. Она плакала ночью в подушку, что бы её никто не слышал. Плакала о своей тяжелой, несчастной доле, обида обжигала сердце, но как только она думала, что ведь он её хотел убить, немного успокаивалась.