Это невероятно! Открытия, достойные Игнобелевской премии

Реймонд Маркис из Школы криминалистики Лозаннского университета решил, вместе с тремя коллегами, бестрепетно взглянуть на эту дыру, зияющую (возможно) в законодательстве и правоприменительной практике. Ученые исследовали образцы почерка 3 лиц. В общей сложности эти образцы содержали 445 прописных букв О, признанных специалистами пригодными для дальнейшего анализа.

Детективные фильмы дают нам ложное представление об анализе почерка. На самом деле это древнее искусство, пользующееся традиционными методами, с весьма небольшими вкраплениями точных наук. Маркис и его коллеги отмечают: "Форму букв не изучали всеобъемлющим и точным образом с применением всех разнообразных существующих методов; исследовались лишь некоторые аспекты; при этом использовались различные геометрические измерения".

Это правда. Пожалуй, никакую прописную букву не изучали с такой вычислительной тщательностью, как любимую О группы Маркиса. Никто не изучал так ни Y, ни M, ни C, ни даже A.

Ученые переваривали каждую О постепенно. Вначале они оцифровывали эти знаки, превращая их в массив данных для компьютера. Затем они отжали все лишнее из проведенных линий, сведя каждую О к ее схематической скелетовидной форме — извилистому кругловатому контуру и подвергли эти объекты анализу Фурье, своего рода математическому рентгену. В итоге получился ряд простых картинок, каждая из которых демонстрировала определенную составляющую сущности данной О: ее круглоту, треугольность, квадратность, пятиугольность, шестиугольность. Вместе все эти рисунки давали точное представление о данной уникальной О.

Результаты привели ученых в восторг. Фурье-анализ с высокой степенью надежности показал, какие из 445 прописных О какими участниками эксперимента начертаны.

Впрочем, на главный вопрос они ответа не дают: можем ли мы доверять двум законам графологии? Однако их работа заставила графологические исследования развиваться в нужном направлении. Маркис и его коллеги подчеркивают: они "сделали шаг к объективному различению начертателей путем изучения прописной буквы О".

Marquis R., Schmittbuhl М., Mazzella W. D., Taroni F. (2005). Quantification of the Shape of Handwritten Characters: A Step to Objective Discrimination Between Writers Based on the Study of the Capital Character O. Forensic Science International 150 (1): 23–32.

СПЕЦИАЛИСТЫ ПО ЭТИКЕ ВОРУЮТ БОЛЬШЕ КНИГ?

"Можно бы предположить, что этики будут вести себя с особой нравственной щепетильностью", — так начинается эта небольшая статья под названием "Моральное поведение специалистов по этике: мнение коллег". Два ее соавтора, профессора философии, специалисты по этике, решили провести "предварительное расследование" нравов своих коллег-этиков.

Эрик Швицгебель из Калифорнийского университета в Риверсайде и Джошуа Раст из Стетсоновского университета (Деланд, штат Флорида) подвергли изучению почти 300 участников конференции Американской философской ассоциации. Ученые опрашивали их, на разные лады интересуясь моральным поведением тех специалистов по этике, которых опрашиваемые знали. Швицгебель и Раст предлагали печенье всем, кто заполнит анкету. Попутно они сообщают, что "некоторые похищали печенье, не заполняя анкету, или же без разрешения брали больше положенного".

Специалисты по этике в целом показали, что, судя по их опыту, этики обычно ведут себя не более этично, чем все прочие. Авторы статьи, которую опубликовал журнал Mind, даже рассматривают проблему под более широким углом, пусть и весьма кратко: "Сотрудники полиции совершают преступления, — замечают они. — Врачи курят. Экономисты делают неразумные инвестиции. Духовенство пренебрегает заповедями собственной религии".

Кроме того, Швицгебель, уже без соавторов, написал исследование под названием "Специалисты по этике воруют больше книг?", которое и представил на суд читателей в журнале Philosophical Psychology. Он составил перечни изданий по философии — в частности, по этике. Затем, с использованием информации из открытых компьютерных сетей, проверил статус каждого экземпляра этих книг в 19 британских и 13 американских системах научных библиотек. Швицгебель отдельно рассматривал судьбу сравнительно недавних трудов (примеры — "Этика, эффективность и рынок" Бучанона; "Кантианская этика почти без оправданий" Барона; "Моральная битва" Хёрда и тому подобные интеллектуальные бестселлеры) и книг более старых (примеры — "Никомахова этика" Гегеля; "Критика способности суждения" Канта; "По ту сторону добра и зла" Ницше и другие любимые многими шедевры).

В обеих группах наблюдалась схожая картина. Книги по этике, будь то более свежие работы или же труды почтенных лет, пропадали из библиотек чаще, чем те, где вопросы этики затрагивались не столь подробно.