Это было в Веморке

– Не стоит. Может, это будет выглядеть неправильно, но перед тобой я не хочу играть роль несчастной безутешной молодой вдовы. До свадьбы он был совершенно другим человеком, но все резко изменилось, когда получил звание унтерштурмфюрера СС. Рихарду казалось, что он схватил судьбу за горло. Появился новый круг общения, и, поверь, как мне было противно сидеть с ними за одним столом у нас дома, когда он приводил их в гости, угощая шнапсом. Слушать постоянно пьяные разговоры о том, что только они способны поднять Германию, а люди не больше чем инструмент, который, если они захотят, можно выкинуть на свалку. Честно, мне было страшно. И в один момент я сказала об этом Рихарду. Сколько было крику о том, что он сделал для меня, как вытащил из убогости, какая я ничего не понимающая дура, а они – элита Третьего рейха, и живу только благодаря ему. И все это приходилось держать в себе. Мама умерла через два месяца после свадьбы, и мне просто не с кем было поговорить.

– Лиона, неужели ничего нельзя было сделать?

– Что я могла, оставшись абсолютно одна? Это было как замкнутый круг. Сколько раз я думала, что сказал бы мне отец. Он никогда не представил бы, что я сдалась. А я сдалась. Во мне стала жить такая апатия. Уже не обращала никакого внимания на его походы с друзьями в бордель. Он даже не пытался это скрывать от меня. Дальше стало еще хуже. После так называемой «хрустальной ночи» он приехал домой на грузовой машине и, довольный собой, сказал, что мы переезжаем в новую квартиру на Регенсбургер Штрассе. Я не спорю, это была очень хорошая квартира, о которой можно только мечтать, и не спрашивала, откуда она появилась, но чувствовала что-то нехорошее. Вскоре я узнала, что здесь жила еврейская семья. А в ту холодную ноябрьскую ночь мой муж вместе с друзьями из СА прямо из постели вывел их на улицу вместе с детьми. У них было две девочки, шесть и десять лет. Посадили в кузов грузовика и увезли неизвестно куда. Как позже рассказывали соседи, все это время они молчали, даже дети. А потом, как выпьет, таскал меня по комнатам и кричал, что это все для меня. Как я хотела в эти моменты его заколоть. Представь, Лотар, как мне живется в этой квартире. Я сейчас сдаю две комнаты, и мне этого хватает, даже больше. Но чувство, что я тоже причастна к этому, не покидает. Поэтому, я не верю, что он возвращался с задания. Скорей всего, той ночью он шел пьяный от какой-то девицы. Ладно, хватит о плохом. Расскажи, что у тебя?

Логдэ было сложно переключиться на другую тему после услышанного.

– Сорняки растут в каждом огороде. Но почему он достался именно тебе? Как жаль, что нельзя вернуть время обратно.

– Если бы мы могли всё делать дважды, то всё обстояло бы намного лучше, – ответила Лиона пословицей и повторила вопрос. – А как там у тебя?

И он поведал, как все эти четыре года постигал волшебный мир химических реакций. До каких высот дошла наука и что человечество стоит на пороге величайших открытий. Старался как можно реже произносить научные термины, но получалось у него это с трудом. Слов из песни не выкинешь. Моментами Лиона вообще не понимала, о чем он говорит, но ей очень нравилось, с какой легкостью Лотар выдавал эти сложные названия. Она с большим интересом слушала его, вглядываясь в глаза, полные жизни. Как же по-разному прошли эти четыре года у них. Она столкнулась с грязью, низменностью, предательством и постоянными упреками. Иногда ей казалось, что другая жизнь со сбывающимися мечтами и просто спокойствием бывает только в книгах, читая которые, она пыталась сбросить с себя этот груз. А сейчас чувствовала, что Лотар, словно теплый южный ветер, приподняв штору, ворвался в ее пространство, принеся с собой новые запахи и свежесть. Ей хотелось его слушать и слушать. Единственное, что она не могла понять, как он изменился. Она ощущала, что в нем произошли перемены, но объяснить их не могла. Наверное, он просто возмужал.

Лиона посмотрела на часы и с нотками извинения тихо сказала:

– Мне надо идти. Я обещала квартирантке присмотреть за ребенком. Здесь недалеко. Не надо меня провожать. Просто в их глазах я молодая безутешная вдова. Они ничего не знают, а я не хочу им что-то объяснять. Не обижайся. Я надеюсь, ты понимаешь.

Он не успел задать вопрос, как она, продолжив, сразу ответила на него:

– Последнее время я каждый день около двенадцати прихожу на это место. Мне здесь очень нравится. Завтра мы можем увидеться.

– Конечно, Лиона, я обязательно подойду.

В который раз в своей жизни он провожал ее взглядом, но впервые знал точно, что завтра они встретятся, и им никто не будет мешать.