Это было в Коканде

Отец Александры Ивановны до революции служил почтовым чиновником в Минске. Всю свою юность Шурочка притворялась барышней, стараясь не отстать от дворянских, помещичьих дочек. Когда ей исполнилось двадцать лет, она притворилась влюбленной и вышла замуж.

Муж Шурочки, Андрей Андреевич Бергер, работал директором одного концессионного предприятия в Москве. Вместе с ним она уехала в Москву. Бергер зарабатывал огромные деньги, Шурочка привыкла к роскоши, но в 1928 году вся эта великолепная жизнь кончилась. Инженер Бергер застрелился по неизвестным причинам. Шурочка вернулась в Минск. Через полгода она познакомилась с Блиновым на вечеринке у своих приятелей. Знакомство это неожиданно закончилось браком. В начале 1930 года Блинов получил повышение и переехал в Ташкент.

Очутившись в Средней Азии, Шурочка почувствовала себя крепко и прочно.

Она любила сытую, беспечную жизнь, любила свое хозяйство, любила быть красивой, обожала своих детей, чрезмерно балуя их… Она была глупа, но так себя держала, что никто этого не замечал. Втайне она даже гордилась своим умом - умом дуры. В ясных глазах Шурочки, в мягких ее движениях, в капризном голосе сохранилось столько женственности, что, глядя на нее, нельзя было не поддаться ее очарованию. Она была ленива, но даже суровый Блинов прощал ей эту лень. «А что ей делать? - говорил он. - Трещать на машинке? Тоже работа…»

Это был смешной и непонятный брак. Все это видели, за исключением Василия Егоровича.

6

На дачу Блинова для встречи Юсупа съехались все его старые приятели и знакомые, - одни случайно, как Жарковский, другие нарочно. Лихолетов был инициатором этой встречи. Он явился в Ташкент к Блинову и вызвал из Ферганы Муратова. Жарковский сам пристал к этой компании.

Московский поезд приходил рано… Все собрались еще раньше, надеясь позавтракать на даче. На террасе, увитой плющом, был накрыт стол. Среди разнообразных закусок на столе стояли бутылки с вином, цветы. Плющ слегка дрожал, и колеблющиеся пятна света скользили по белой скатерти, по салфеткам и по сервировке. У ворот стояли две машины: Жарковского и Блинова.

Лихолетов всех торопил и никому не дал притронуться к закускам.

- Нечего тут… Надрызгаете! - говорил он. - Полчаса осталось потерпеть!

Блинов улыбнулся. «Сашка не может без аффектации», - подумал Жарковский.

Муратов молчал. Среди старых своих друзей он вдруг ощутил себя лишним. Жизнь всех устроилась. Все были в чинах, жили в довольстве, и Муратову казалось, что только он один от всех отстал и плетется где-то в хвосте. Военная карьера ему не удалась. Учиться он не захотел, не хватало для этого ни воли, ни способностей. Муратов ушел в запас и поступил на работу в кооперацию. Балансы, деньги, товары испугали его. Проболтавшись года три на хозяйственной работе, он уехал в Фергану, организовал там музей революции, собирал воспоминания партизан, создавал военные землячества, покупал для городов коллекции растений, почв, минералов, охотился, заказывал чучела птиц, волков, тигров и распределял все это по музеям. Такая деятельность отнюдь не успокаивала его. Он терпел ее, как терпят нелюбимую жену.

В полувоенном костюме, сшитом из тонкого синего сукна, в мягких сапогах, с маленьким карманным браунингом в аккуратной кожаной кобуре на командирском, широком поясе, - он выглядел военным. Он цеплялся за былое, оберегал свою тень… И это невольно чувствовалось всеми его товарищами.

Возвращение Юсупа он воспринял как приход старых дней. Жизнь как будто повернулась вспять, - однако он понимал, что это только миг, что после встречи приятели опять разъедутся, каждый по своим местам… Он молчал, потому что ему не о чем было говорить. Лихолетов дружески похлопывал его по плечу; Муратов смущался, стараясь увернуться. Он думал, что эти дружеские ласки только унижают его.

- А где же Александра Ивановна? - вдруг спросил Александр, взглянув на часы.

- Пока спит, - равнодушно ответил Блинов. Но равнодушие это было мнимое, наигранное. Еще вчера Василий Егорович просил жену встать пораньше и рассказал ей о приезде Юсупа.

- А кто он такой, - заинтересовалась она.

- Старый приятель по гражданской войне, - объяснил Василий Егорович. - Аспирант Комакадемии.

Александра Ивановна кивнула головой. Но уже по движению ее ресниц Блинов понял, что вряд ли его жена станет себя беспокоить из-за приезда какого-то аспиранта. Опасения Василия Егоровича оправдались. Жена еще спала… А он прислушивался к возне на кухне, беспокойно осматривал накрытый стол и не ощущал никакой радости…

7