Это было в Калаче

Он уверен, что уйдет от погони. Впереди есть лазейка, которой никто, кроме него, не знает. Надо только незаметно в нее шмыгнуть. Еще несколько метров, и его никто не сумеет поймать. И вдруг нога цепляется за ветку, Иван со всего размаха падает на землю, и резкая боль вышибает из глаз слезы. Он сидит в траве, не в силах повернуть ногу. А ребята уже окружили.

— Сдавайся, поймали!

— Теперь мы тебя допросим!..

— Вань, ты чего молчишь?

— Что-то с ногой случилось.

— Идти можешь?

— Не знаю, попробую.

Он пытается встать, но тут же падает от боли.

— А ну, ребята, — командует Шестеренко, — берите его, понесем на руках.

Почти месяц провалялся Иван в больнице.

А однажды наловили рыбы, разожгли на полянке костер, сварили уху и только приготовились поужинать, как Пашка Кошелев совсем случайно опрокинул котелок и вылил всю уху в песок. Они даже поругать его не успели: забрал Пашка удочки и молча ушел на Дон снова ловить рыбу. Виноват — исправляй положение, такой у них был закон…

…Вдали послышался треск сучьев, мелькнула чья-то рубашка. Кто бы это? Иван на всякий случай подобрал с земли большой увесистый камень. В это время кусты раздвинулись и на полянку, сгибаясь под тяжестью мешка, вышел Пашка Кошелев.

— Пашка! — обрадовался Иван.

Павел вздрогнул, быстро бросил в кусты мешок с чем-то тяжелым и только после этого подошел к другу.

— Ты откуда? Где пропадал?

— Это ты, Иван, а я думал, кто другой.

— Что у тебя в мешке?

— Винтовки.

— Винтовки?! — удивился Иван. — Где взял?

Павел ухмыльнулся:

— Где взял, там уж нету. Нашел, подобрал.

— Ну а вправду?

— Честное слово. Вот эти, — Павел вынул из мешка три винтовки, — подобрал возле убитых бойцов. А это, — он вытащил два автомата, пистолет и патроны, — с мертвых фрицев снял.

— Где ж ты их прятал?

— В разных местах. И на огороде у Ильиничны. Потом решил сюда перенести, пригодятся.

Иван с удовольствием, любовно гладил тусклые стволы оружия. Потом они с Пашкой перенесли его в землянку, тщательно укрыли, засыпали землей.

— Пашка, а где все ребята? — спросил Иван.

— Не знаю, никого не видел.

— Тихо, идет кто-то.

Осторожно раздвинулись кусты, на полянке появился Мишка Шестеренко, за ним Егор Покровский.

— Вот они, — обрадовался Шестеренко. — Легки на помине!

— Тише ты, — одернул его Иван. — Забыл, что ли, про фашистов.

— Забудешь про них. У нас вчера со двора корову увели.

— А мою мамку полицай ударил.

— Соседа нашего расстреляли. У него сын в Красной Армии.

— Что будем делать, ребята?

— Что сделаешь? Оружия-то нет у нас.

— Как нет? — возразил Кошелев. — Уж я об этом побеспокоился.

— Да, тебе хорошо, ты один, без родителей…

— Тише! Фашисты идут!

— Где?

Распластавшись на земле, обдирая в кровь руки и ноги, ребята подползли к опушке и выглянули из кустарника. Четыре фашиста с винтовками и топорами шли к лесочку. Гитлеровцы громко переговаривались, их голоса разносились далеко вокруг.

— Ваня, Ваня, — зашептал Кошелев, — может, попробуем?

— Неси, — едва слышно проговорил Цыганков.

Ничего не подозревавшие фашисты приближались к опушке. Кругом было так тихо, что когда из кустарников раздались автоматные очереди, гитлеровцы не сразу поняли, в чем дело. Один из них схватился руками за живот и повалился на землю, другой попытался сорвать с плеча винтовку, но тут же упал рядом с первым. Остальные повернули назад и бросились наутек. Но пули и их настигли.

Ломая кустарники, мчались ребята по лесу. Мокрые от пота, с трудом сдерживая дыхание, повалились они на землю.

— Ну, здорово!

— Видели, как за живот схватился?

— Бежать бросились!..

Когда улеглись первые впечатления, ребята притихли. Каждый задумался над тем, что произошло.

КЛЯТВА

Началось все с мальчишеского озорства, а получилось совсем нешуточное дело. Оружие от врагов спрятали, несколько фашистов убили. Чем не помощь нашей армии? Эх, если бы могли сейчас видеть ребят их друзья — красноармейцы, лейтенант Иван Васильевич, полковник… Наверно, похвалили бы.

Но как быть дальше?

Фашисты, конечно, будут искать своих солдат. Начнутся аресты, обыски, расстрелы. Немало людей пострадает. И если на этом кончить все дело, вряд ли будет польза, а только вред для жителей Калача.

— Ну, ребята, — серьезно проговорил Цыганков, — теперь нам назад хода нет.

— Как это хода нет? Здесь, что ли, нам жить?

— Да не об этом я. О другом говорю. Заварили мы большое дело. Фашисты многих похватают. И если больше ничего не сделаем, грош нам цена. Мы теперь вроде отряда.

— Маловато только нас, — заметил Кошелев.

— Да уж сколько есть.

— С нашими бы связаться…

— Найдем кого-нибудь — свяжемся. А нет, так будем сами действовать. Я думаю другое, — продолжал Иван. — Надо нам слово дать или клятву, чтобы крепко держаться друг за друга.

— А где ее возьмешь, эту клятву?

— У меня есть! — сказал Цыганков. — Я когда дома сидел, написал вот что.

Он вынул из кармана тетрадный лист и громко прочитал: