Это было на рассвете

После ужина состоялся короткий митинг, на котором начальник политотдела Жибрик зачитал обращение Военного Совета 1-го Белорусского фронта. Слова: «…Кровью завоевали мы право штурмовать Берлин и первыми войти в него, первыми произнести грозные слова сурового приговора нашего народа гитлеровским захватчикам. За нашу Советскую Родину! Перед нами — Берлин! Вперед на Берлин!» — глубоко проникли в сердца бойцов и командиров. Позже мы читали это обращение не раз. Вскоре послышалась команда:

— Завод-и-и!

Только вытянулись в колонну, прибежал земляк Демид Сергеевич.

— Коля, уже снимаетесь? — в приподнятом настроении спросил он у меня.

— Будем занимать исходные, а вы?

— Тоже ждем команду на последний штурм! Настроение?

— Бодрое, — ответил я.

— Желаю удачи. Чувствую, не вовремя пришел. Ну ладно. Коля, если останемся в живых, то встреча — у меня дома. Если останусь навсегда на немецкой земле, то напиши моей Анне Демьяновне, адрес знаешь, — вдруг сказал он мне.

— Нет, Демид Сергеевич, ты должен остаться в живых. У тебя жена, дочь. Вот обо мне плакать некому, разве что сестренка Сашенька…

— А мать твоя?

— Разве тебе не говорил, умерла она в январе…

— Нет…

— Демид Сергеевич, решим, где будем встречаться, как одержим победу.

Мы крепко обнялись и, пожелав друг другу удачи, разошлись.

В ночь на 16 апреля танковые роты заняли исходные позиции для наступления.

Последняя ночь перед штурмом Берлина. Тихий ветерок доносит далекий скрежет гусениц, шум моторов танков и подтягивающихся на исходные позиции артиллерийских тягачей с прицепленными к ним орудиями. Наконец, все затихло. Потянулись мучительные часы в ожидании сигнала атаки. Время в этих случаях, кажется, идет чрезвычайно медленно. Все по-деловому, спокойно справлялись о готовности машин и экипажей в решающей схватке. Каждый полезными советами, практической помощью старался внести свою лепту в общее победоносное наступление.

Запомнилось на всю жизнь, как в пять часов туманным утром 16 апреля 1945 года озарилось темное небо, задрожала земля фашистской Германии. Находящаяся в укрытии многотонная стальная машина закачалась, словно на волнах.

От канонады нескольких тысяч орудий впереди и сзади нас, от снарядов и мин стоял огненный шквал и сотрясающий землю и воздух грохот. В небе был слышен несмолкающий гул нашей авиации.

Когда занимали исходные позиции, позади нас скапливалось несметное количество орудий. Одни «катюши», от которых стояло оплошное зарево вспышек, выстроились рядами в несколько километров по фронту. Море огня артиллерии и авиации над вражеской позицией бушевало полчаса. За это время противник по нашему участку не сделал ни одного ответного выстрела. Это нас радовало и пугало. С одной стороны, заставляло думать о том, что наша артиллерия уничтожила или расстроила огневую систему противника. С другой стороны, можно было предполагать, что гитлеровцы могли заранее оттянуть свою артиллерию и противотанковые средства в глубь своей обороны.

Орудийные раскаты продолжались, разрывы снарядов откатились вперед. В пять тридцать в небе взвилось несчетное количество ракет, вспыхнул с востока мощный пучок света. Это засветились огни мощных прожекторов. Прорезанная их лучами местность впереди разделилась на сотни клиньев. На небе от вздыбленной артиллерийской канонадой земли висели бурые облака пыли.

— «Броня»! «Нарез»! «Броня»! «Нарез»! Я — «Титан-1»! В атаку впе-ре-е-ед! — раздалась команда полковника Юренкова командирам танковых полков подполковникам Середе и Ермоленко. Танковый полк подполковника Цыганова остался в резерве командира бригады.

Взревели моторы тяжелых танков. «Ура-а-а!» — понеслось со всех сторон. Гвардейцы — танкисты и пехотинцы гвардейского стрелкового корпуса — ринулись вперед на решающий штурм гитлеровской обороны. Было нелегко тяжелым машинам двигаться по развороченному снарядами, бомбами, изрытому траншеями полю боя, преодолевать множество каналов в темноте. Прожектора помогали не всегда, они остались позади. Танки, осветительные фары которых оказались выведенными из строя, образовали впереди себя длинные тени, которые ставили в затруднительное положение механиков-водителей. Чтобы не застрять на поле боя, командирам часто приходилось выходить из танков и, показывая путь, идти впереди.

Несмотря на столь трудные условии, мы успешно продвигались в глубь вражеской обороны. На рубеже первых траншей противник особого сопротивления оказать не мог, так как мало что уцелело у него от столь мощной артиллерийской подготовки. Стремительно преодолевая препятствия, танковый взвод коренастого, всегда спокойного лейтенанта Ивана Соколова на левом фланге полка оказался на полкилометра впереди остальных танков. Неожиданно метрах в пятидесяти правее, между развалин домов, Соколов заметил половину корпуса замаскированного «фердинанда», который поджидал появления наших танков.

— Винников, разверни вправо, а то стрелять неудобно! — командовал Соколов механику-водителю.