Этюды о питании

Русский народ называл масленицу веселою, широкою, разгульною, честною, тридцати братьев сестрою, сорока бабушек внучкой, трех матерей дочкой и т. д.

Не беремся объяснить, что это за тридцать братьев и сорок бабушек, но факт, что масленица действительно была веселым праздником, нашел свое отражение в воспоминаниях многих современников.

Запоминающийся портрет масленицы, например, написан в одном из стихотворений, опубликованных в «Сатирическом вестнике» за 1790 год:

Вот вам румяная и жирная богиня,
Обжорства и питья и драк всех героиня,
Шатается по городам, по селам, деревням…

Гулянья или «потехи», как их называли в старину, устраивали всюду. Среди многочисленных увеселений самыми популярными были те, что в наибольшей степени отвечали «живой русской душе».

Катанье с ледяных гор, разъезды, балаганы, дающие различные представления, кулачные бои, борьба, забавы с медведями и многое другое заставляло людей забыть на время свои дела и проблемы, окунуться с головой в праздник. В знатных домах давались балы и маскарады, купечество охотно посещало театры.

В Петербурге на Адмиралтейской площади из снега возводили высоченную гору и заливали ее водой. Наверное, не было в городе человека, которому не хотелось бы, забыв о пристойности и чине, скатиться на санках с этой гигантской горы. И, конечно же, особую радость это сооружение доставляло ребятне, которая, затаив дух, летела с горы почти до самой Дворцовой площади.

В Москве гулянья проходили и у Красных ворот, и на Разгуляе, пестрыми торговыми палатками расцвечивалась Москва-река. При этом с каждым днем масленичной недели разгул усиливался, достигая своего апогея к субботе «широкой масленице». Кстати, каждый день этой необычной недели имел свое название.

Так, понедельник называли встречею, вторник — заигрышем, среду — лакомками, четверг — переломом или разгулом, пятницу — тещиными вечернями, субботу — золовкиными посиделками, воскресенье — проводами, целовальником, прощенным днем.

По воспоминаниям современников, в субботу полностью прекращалась деловая жизнь, прекращались работы в мастерских, закрывались торговые конторы и многие магазины, дети освобождались от занятий в школе.

«По городу мчались тройки, — вспоминает масленицу поэт И.А. Белоусов, — разряженные цветными лентами и бумажными цветами, с бубенчиками и колокольчиками, и у застав устраивали катанья — там больше простой призаставный люд выезжал на своих лошадях, также разубранных лентами и цветами».

Часто такие катания превращались в смотрины невест и женихов. Глядишь, после таких смотрин и просватают купеческую дочь-красавицу, а там, после Пасхи, на Красную горку, и свадьба.

На площадях в балаганах давались различные понятные и доступные простому народу представления. Репертуар их был довольно злободневным и находил отклик в душах людей.

Тот же Белоусов по этому поводу пишет: «Помню балаганы, в которых давались героические, с патриотическим духом представления; сюжетом для них служили эпизоды из происходившей тогда русско-турецкой войны. «Взятие Плевны», «Взятие Карса» — такие пьесы служили «гвоздями» балаганного репертуара.

В представлениях участвовали настоящие солдаты, отпускаемые своим начальством из казарм. Происходили сражения с выстрелами из пушек, дрались штыками, и русские всегда оставались победителями». Так что оскорбительное нынче слово «балаган», которым в сердцах называют низкопробное зрелище, возможно, достойно более приличного контекста. А современным дипломированным организаторам массовых гуляний есть чему поучиться у своих предков.

Тут же на площадях весело вертелись карусели, взлетали высоко в небо качели, стараясь перекричать друг друга, сновали торговцы разной снедью: рубцами, горячими кишками, начиненными гречневой кашей, пирамидками гречневиков и, конечно, блинами. Их разносили в закрытых ящиках, из которых валил ароматный пар.

Люди расхаживали между всеми этими забавами, соря семечками и скорлупой от орехов. Желающие пропустить стаканчик-другой скрывались под парусиновыми сводами шатров, где и угощались вином. Те же, кто побогаче, не обходили стороной трактиры, которых в Москве было предостаточно.

Многие из наших современников представляют себе трактир как грязный подвал, где до одури напившиеся пролетарии клянут на чем свет стоит свою тяжелую жизнь. Что же, безусловно были и такие заведения, но называли их не трактирами, а кабаками.

Трактиры же в основном представляли собой довольно благопристойные заведения, кстати, во многом превосходившие современные внеразрядные и прочие люксовые рестораны.