Есть такой фронт

Сельские активисты рассказывали гостям о своих планах на ближайшее время. В селе собираются строить школу, чтобы все дети могли учиться, оборудуется помещение для сельского клуба-читальни. Но больше всего речь вели о создании колхоза.

— Радуются наши крестьяне, что от панов и фашистов освободились, — говорил бывший батрак Григорий Федык. — Да вот нету покоя от бандеровцев!

— Шныряют по ночам бандиты, как голодные волки: грабят людей, убивают! — сердито бросил Филимон Лисович.

— Сынка моего недавно убили антихристы, — с горечью отозвался дед Игнат. — А за что? За то, что в Красной Армии служил, с фашистами воевал, а когда вернулся с фронта — о колхозе слово молвил… — Старик достал из кармана окровавленную веревку, показал лейтенанту. — Посмотри, парень, посмотри. Этим мотузком бандиты связали моего сына, вытащили из хаты, издевались, а потом расстреляли…

Слезы заблестели на глазах отца, а в сердце заныла неизлечимая рана. Игнат стоял и, как в забытье, держал в руках веревку. Это была память, страшная память о сыне.

— И погибели нету на тех душегубов! — с негодованием промолвил Федык.

— Придет на них погибель, придет! — убежденно сказал взволнованный лейтенант Ипатов.

…Заурчал мотор газика. На обратном пути к Дрогобычу проезжали снова около опустевшей хаты. «Как же так? Ни за что уничтожить всю семью? Убить фронтовика?» — думал Ипатов. Журавлев, как бы угадывая мысли своего нового подчиненного, проговорил!

— Видел, лейтенант, как горная река несет бревна, корневища и все, что попадает в бурное течение? Так и новая жизнь в этом крае снесет со своего пути бандеровцев и всякую нечисть, не останется от них ни малейшего следа.

В разговоре не заметили, как подъехали к городу. Машина уже шла по улицам Дрогобыча.

— Так вот, Александр, дорогу в Лужок и другие села я тебе показал, кое с кем познакомил, теперь осваивайся, — сказал Журавлев, когда они вышли из машины и направились в здание областного управления госбезопасности.

*

— Разрешите? Вы меня вызывали?

— Да.

— Слушаю! — стал перед подполковником Ипатов.

— Нам сообщили, — стал объяснять подполковник Журавлев, — что за Лужком на берегу Быстрицы, где водокачка, завтра на рассвете появятся два бандеровца. Один из них по кличке Чумак, — Журавлев подал его фотографию, — второй — главарь местной банды, отъявленный головорез Сойко. Они захворали, хотят встретиться с доктором…

— Там и накроем их! — нетерпеливо заявил Ипатов.

— Подберите бойцов. Продумайте все как следует. Не медлите, но и не спешите. Желательно взять их живыми. Ну, а коль не удастся, тогда…

— Задание понял.

— Приступайте к делу! — провожал взглядом подполковник лейтенанта.

…Телега, запряженная парой гнедых, ночью бесшумно двигалась полевой дорогой. Недалеко от речки ездовой остановил лошадей. Бойцы, соскочив с повозки, тесным кольцом обступили Ипатова. Лейтенант изложил план операции.

Три бойца залегли вблизи того места, где предполагалась встреча бандитов с врачом. Ипатов вместе с молодым, как и он сам, чекистом лейтенантом Лебедевым направился в глубь кустарника.

Только лишь зарделась утренняя зорька. Густым бурым покрывалом висевшая темнота начала расступаться. В тумане уже стали просматриваться горы. У чекистов оружие наготове. Слух, внимание, глаза — все напряжено до предела.

Александр Ипатов вглядывался в предутреннюю мглу. В памяти всплывали фронтовые события.

…Один из летних дней сорок третьего года. Гремит артиллерийская канонада. А он, сержант Ипатов, вместе с ротой стрелков, крепко держа автомат, идет на штурм безымянной высоты западнее Смоленска. С вершины этой высотки строчит пулемет, летят мины. Но это не останавливает наших бойцов. Падают убитые, раненые, а те, кто не выпустил из рук оружия, с возгласами «ура!» идут на врага. Кричал и он во весь голос, посылая по гитлеровцам свинцовые очереди, с неистовством бросал гранаты. Вот взята первая траншея. И с новой силой гремит победное «ура!»

«То было в открытом бою на фронте, — думал Александр. — А здесь… здесь иной, но тоже фронт…» Шелохнулись ветви, зашуршали листья. Что это? Вспорхнули птицы и стаей понеслись над кустарником. И снова тихо-тихо.

Не ослабляет внимания Ипатов. Прислушивается к каждому шороху идущий рядом Лебедев. Оглядываясь вокруг, они вышли на берег речки. А на противоположном берегу черным силуэтом вырисовывалась старая водокачка. Ипатов и Лебедев шагнули в воду и перешли речку вброд. За стеною кустов — большая развесистая ива. Приблизились к ней.

— Кто-то здесь был, — определил Ипатов. — И, кажется, совсем недавно.

— Да, следы свежие, — подтвердил Лебедев.

На примятой траве валялись пустые консервные банки, бутылки от спиртного, крошки хлеба, клочья бумаги.

— Опоздали мы, — с досадой прошептал Лебедев.

— Не торопись с выводами, — поднял сосредоточенные глаза Ипатов.

— Предлагаешь ждать?

— Пока что уйдем отсюда, а позже вернемся, — решил Ипатов.