Есть такая болезнь - жизнь

Саша улыбнулся, он искренне любил эту девочку. Она умела чувствовать как никто. Он заметил эту ее особенность, когда они с Любой приехали в Америку после аварии. Он целый год наблюдал за этим необыкновенным ребенком. Люба всегда старалась дать Марии частичку себя, а девочка впитывала как губка. Она перенимала у Любы все и у нее получалось. Они стали едины, Маша была большей дочерью Любы, чем остальные дети, хотя те были биологически родными. Девочка умела любить, нет даже не умела, обладала даром. И все ее недостатки, хотя их было предостаточно, казались такой мелочью. Саша восхищался ею. Вообще к Любиным детям он относился по разному. Валеру и Сережу он воспринимал как друзей, младших братьев. Он всегда поддерживал с ними дружеские отношения, делился планами, помыслами, спрашивал совета, да и сам давал, при случае. Марину он немножко недолюбливал. Всегда слишком красивая, слишком избалованная отцом, зазнавшаяся она так пила кровь матери, что он не знал, как Люба пережила все это. И если мать с отцом ее давно простили, то Саша не мог. Иван был личностью, продолжателем породы, Саша им гордился, несмотря на болезнь, на кучу препятствий Ваня оставался жизнелюбивым, целеустремленным трудягой. Он был человеком с большой буквы. Борьке же не повезло, ему не хватало родителей, нет они конечно были, и спать укладывали, и целовали на ночь, и уроки учили. Но он не был звездой и потерялся. Зато Саша его любил как сына. У него не было тогда детей, зато был племянник. Именно ему он стал вторым отцом, именно с ним Борис делился всем, что было у него на душе и в жизни. И именно Борису Саша подарил квартиру отца с матерью. Они и сейчас дружили теперь семьями. Саша всегда читал и редактировал все, что писала Алина, она привыкла к его критике и принимала ее с благодарностью, а теперь она стала лучшей подругой Даши. И так для Саши Корецкого наиболее значимыми из детей сестры были Борис и Мария. Борис уже почти стоял на ногах, а Маша… Саша был рад, что часть своих проблем девушка несла ему. Он совершенно искренне хотел ей помочь.

-Какие нитки у тебя запутались? Давай попробуем из них что-то сделать.

-Дядя Саша, а ты ругаться не будешь? Ты обещай, что выслушаешь и поймешь.

-Давай попробуем. Маша, я не буду ругаться. Как говорит твоя мать, если ребенка в чем-то ограничить, или что-то запретить, то вовсе не значит, что получишь желаемый результат, а вот вранье и сокрытие деяний сто процентов. Если ты пришла именно ко мне значит, именно я тот человек в помощи которого ты нуждается и я горжусь этим.

-Дядя, Саша, понимаешь, я делаю что-то не то, я как будто стараюсь убежать от себя самой.

-Ты о том, что за год два курса окончила?

-Нет, это результат. Причина другая. Ты знаешь, я не люблю Артура и я в принципе рада, что мы расстались, но почему же мне так больно до сих пор? Неужели во мне говорит уязвленное самолюбие? Что во мне не так? Я не могу искренне желать ему счастья, я жду, что он оступится и хочу, чтобы ему было плохо.

-Маша, с тобой все в порядке, слишком долго он был частью твоей жизни, так долго, что стал частью тебя самой. Ты его удалила, как опухоль, но шрам болит. Понимаешь? Хотя без опухоли перспектив больше.

-Зачем ты познакомил меня с Ильей?

-Машенька, когда я вас свел, я думал об Илье, как о ярком и нестандартном представителе нового перспективного направления науки, и не думал о нем как о мужчине. Для меня ты ребенок, как мой Семен. Я посчитал, что Илья будет видеть в тебе тоже лишь ребенка, я ошибся.

-То есть, ты признаешь, что Илья испытывает ко мне чувство?

-В этом трудно усомниться, тем более, что он открыто обратился к твоим родителем с просьбой не запрещать ему любить тебя.

-Ты серьезно? И что они ему сказали?

-А ты как думаешь?

-Думаю, что запретили, даже думать обо мне.

-Плохо, же ты знаешь своих родителей.

-…

-Они не запретили, но и не приветствовали. Предложили разобраться в огромном количестве «НО». Вот так. А сама ты, что об Илье думаешь?

-Меня к нему тянет, я боюсь что-либо чувствовать к нему, но я тащусь от его взрослой нежности. Я боюсь отношений с ним, боюсь, что не устою и кинусь с головой в омут. Но у него жена-дура, и дочь стерва. Кстати ее положили к вам в институт, Галина умоляла меня попросить отца. Я попросила.

-Тебя интересует ее диагноз?

-Очень. Осуждаешь?

-Нет, ты же человек и ничто человеческое тебе не чуждо. Хорошо, я узнаю и тебе расскажу. А сейчас иди домой и учи, у тебя завтра опять зачеты и экзамены.

====== Часть 15 ======

Галина Евгеньевна с Зоей сидели в приемном отделении. Они не разговаривали. Даже смотрели в разные стороны. Галина Евгеньевна была расстроена, растеряна, она периодически вскидывала руки, как будто спорила с кем-то или пыталась доказать что-то. Зоя сидела неподвижно, уставившись в пол. Ее лицо ничего не выражало. Александр Борисов подошел к ним и спросил.

-Громовы, вы?

Да, Галина оживилась, – Александр Борисович, простите, что мы с такой просьбой, но я не могла поступить иначе, Зоя все, что у меня есть, Вы знаете, что такое ребенок, который болен. Я прошу Вас…