Есть ли душа у животных?

Великий Боссюэ в своем «Трактате о познании Бога и себя самого» анализирует и сравнивает систему Декарта и св. Фомы. Никто не может обвинить его в том, что он оказывает предпочтение логике Декарта. Он считает, что «открытие» Декарта, касающееся автоматов, «позволяет лучше преодолеть трудность, чем учение св. Фомы, полностью принятое католической церковью; отец Вентура чувствует возмущение против Боссюэ, совершившего „такую несчастную и ребяческую ошибку“. И, хотя он верен своему учителю, св. Фоме, признавая у животных душу, обладающую всеми способностями чувств и ощущений, он также отказывает им в разуме и способности к рассуждению. „Боссюэ“, – говорит он, – „должен быть осужден тем более, что сам он говорил: „Я предвижу, что готовится великая война против церкви, под знаменем картезианской философии“. В этом он прав, ибо из «чувствующей материи“ мозга животного естественно происходит мыслящая материя Локка, а из нее – все материалистические школы нашего столетия. Но в чем он неправ, так это в поддержке учения св. Фомы, которая полна слабых мест и противоречий. Ибо, если душа животных, как учит Римская католическая церковь, является бесформенным нематериальным принципом, то становится очевидным, что, будучи независимой от физического организма, она может «умереть вместе с животным» не в большей степени, чем в случае человека. Если же мы примем, что она сохраняется и переживает смерть, то в чем же она будет отличаться от души человека? И она является вечной – как только мы признаем авторитет св. Фомы по этому вопросу, хотя он и противоречит сам себе. «Душа человека является бессмертной, а душа животного погибает», – говорит он («Summa» т. 5, стр. 164), – и это после того, как на вопрос, заданный в томе 2 того же труда (стр. 256): «Имеются ли какие-нибудь существа, которые вновь могут появиться в небытии?» – он отвечал самому себе: «Нет, ибо в Екклезиасте сказано: „То, что делает Бог, пребывает вечно“ [3:14]. „У Бога нет никаких изменений“ [Иаков, 1:17]». «Поэтому», – продолжает Фома, – «ни естественным путем, ни посредством чуда никакое существо не может перейти в небытие (быть уничтожено); нет ничего в живом существе, что бы исчезало, ибо то, что обнаруживает божественная доброта с великим сиянием, – это постоянное сохранение живых существ».[12]

Это предложение комментируется и подтверждается в аннотации аббата Дрио, его переводчика. «Нет», – отмечает он, – «ничто не уничтожается; это принцип, который стал аксиомой благодаря современной науке».

Если это так, то почему же должно быть сделано исключение из этого неизменного закона природы, признаваемого и наукой, и теологией? – исключение, касающееся только души животного. Только потому, что она не обладает разумом! – предположение, которое беспристрастный мыслитель будет постоянно оспаривать.

Посмотрим, однако, переходя от схоластической философии к естественным наукам, каковы же возражения натуралистов относительно того, что животные имеют в себе разумную, и поэтому независимую душу.

«Чем бы ни было то, что думает, понимает и действует, – это нечто небесное и божественное, и потому с необходимостью должно быть вечным», – писал Цицерон примерно две тысячи лет назад. Мы должны понять, вопреки Гексли, что Фома Аквинский, «король метафизиков», твердо верил в чудеса воскрешения, совершенные св. Патриком.[13]

Поистине, когда делаются такие потрясающие заявления, как эти вышеприведенные чудеса, и когда церковь призывает верить в них, то теологи должны как следует позаботиться о том, чтобы высшие церковные авторитеты по крайней мере не противоречили сами себе, обнаруживая невежество в некоторых вопросах, поднятых тем не менее до уровня учения.

Таким образом, животному отказывают в прогрессе и бессмертии, поскольку оно является автоматом. Согласно Декарту, оно не имеет разума, что соответствует представлениям средневековых схоластов; оно не имеет ничего, кроме инстинкта, под которым имеются ввиду непроизвольные импульсы, как это считают материалисты, но отрицает церковь.