Есть ли Бог?

Соблазнительно сказать, что установление того, какая из трех возможностей является правильной, есть дело произвольного выбора. Однако необходимо сопротивляться такому соблазну. Здесь речь идет об очень важном фактическом вопросе. В этом можно убедиться, если вообразить, что меня захватил какой-то сумасшедший хирург, который намеревается провести на мне операцию по расщеплению мозга. Он говорит мне о том (и у меня есть все основания верить ему), что личность, которая будет сформирована на основе левой половины моего мозга, будет вести весьма приятную жизнь, а личность, которую сформируют на основе правой половины моего мозга, окажется ввергнутой в мучительную жизнь. Окажется ли моя будущая жизнь счастливой или мучительной, переживу ли я операцию – все это сугубо конкретные вопросы. (Только тот, кто находится в плену какой-нибудь мощной философской догмы, станет отрицать это). Пока я ожидаю трансплантации и при этом точно знаю, что совершат с моим мозгом, я не в состоянии знать ответ на вопрос о том, что произойдет со мной. Возможно, ни одна из будущих личностей не будет мной – ведь возможно, что разрезание мозгового ствола навсегда уничтожит первоначальную личность, и что даже если восстановление поврежденного ствола приведет к появлению двух новых личностей, тем не менее, ни одна из них не будет мной. Вероятно, я буду личностью, появившейся на основе левой половины. Но возможно, мной станет личность, сформировавшаяся на основе правой половины. Даже если какая-то из вновь появившихся личностей будет в большей степени напоминать меня характером и памятью, все же она, возможно, не будет мной. Я могу пережить операцию, но при этом измениться характером и утратить значительную часть моей памяти в такой мере, что какая-то другая личность в своем публичном поведении будет напоминать меня прежнего в большей степени, чем я сам.

Размышления над этим мысленным экспериментом показывают, что сколь бы много мы ни знали о том, что произошло с моим мозгом (мы можем даже знать точно, что произошло с каждым его атомом) и со всякой другой материальной частью меня, мы не будем при этом с необходимостью знать, что же произошло со мной. Отсюда следует, что я нечто большее, чем материя, из которой состоят мои тело и мозг. Наряду с материальной частью есть и некая существенная нематериальная часть, которая в своем продолжающемся существовании делает связанный с ней мозг (и тело) моим мозгом. Это нечто (эту часть) я и называю традиционным словом «душа». Я есть моя душа плюс мозг (и тело), с которым она соединена. Обычно моя душа уходит, когда уходит мой мозг, однако в некоторых необычных обстоятельствах (таких как расщепление моего мозга) нет определенности относительно того, куда она уходит.

Или возьмем несколько иной пример. Я умираю от мозгового кровотечения, перед которым врачи сегодня бессильны, а мои родственники берут труп и сразу же подвергают его глубокому замораживанию в Калифорнии. Вскоре после этого происходит землетрясение, в результате которого мой замороженный мозг расщепляется на множество частей, и некоторые из них оказываются утраченными. А пятьдесят лет спустя (в условиях улучшенной медицинской технологии) мои потомки берут части моего разрушенного трупа, размораживают и собирают их воедино, восполняя недостающие компоненты. Тело становится телом живой личности, которая ведет себя похожим на меня образом и помнит многое из моей прошлой жизни. Воскрес ли я к новой жизни или нет? Возможно да, возможно нет. Сколь бы много мы ни знали, что произошло с моим мозгом, это не даст надежного ответа на вопрос о том, пережил ли я это кровотечение так, как бы мне этого хотелось. Мое выживание заключается в продолжении существования чего-то еще, что я называю душой, связанной с моим предыдущим телом. И я выживу в этом новом теле, если и только если эта душа соединена с этим новым телом.

Обратите внимание, что мы вправе поставить еще один дополнительный вопрос о том, какого рода ментальная жизнь связывается с мозгом. Но это вопрос не о ментальных свойствах и не о том, какими мыслями, чувствами и целями обладает возрожденная личность. Скорее, этот дополнительный вопрос связан с истиной относительно того, выжил ли я; это истина о том, в ком, т. е. в какой субстанции воплотились указанные (ментальные) свойства. А поскольку простое знание о том, что произошло со всеми материальными субстанциями, не раскрывает мне эту истину, то она должна быть истиной о какой-то нематериальной субстанции. Сохранение у меня мыслей, чувств и целей указывает на то, что я выжил после операции вне зависимости от того, что произошло с тем или иным материальным компонентом меня. Таким образом, душа является сущностной частью меня, поскольку ее выживание обеспечивает мое выживание. А мысли, чувства, цели и т. п. принадлежат мне в силу того, что принадлежат моей душе. Душа есть сущностная часть человеческой личности.