Эсминцы и сражение на Балтике. Том 3

— Значит, вот что мы сделаем, чтобы не терять время. Сейчас я позвоню на аэродром и договорюсь, чтобы тебя взяли на ближайший транспортный самолет, который полетит в Ленинград. Там зайдешь на часик родню повидать и к жене сходишь в больничку на перевязку. А потом до Выборга доберешься. Я за это время свяжусь с контр-адмиралом Крыловым, и попрошу, чтобы он необходимое содействие тебе оказал. Думаю, что Фотий Иванович подскажет тебе, кого лучше взять на такое дело из его подчиненных. И снаряжение в водолазной школе Выборга получишь. Там же проведешь первую тренировку личного состава. Если получишь удовлетворительный результат на этих учениях, то сразу доложишь мне шифрограммой. Получив которую, я организую транспортный самолет, чтобы группа могла погрузить все необходимое снаряжение и вылететь сюда, в Таллин. А тут уже и подлодку найдем для разведывательной операции. А пока иди в столовую на первом этаже и поешь. Потом можешь прогуляться немного. Думаю, часа полтора у тебя есть до самолета. Отправляться будешь отсюда. Из моей приемной тебя заберет наш водитель. А сейчас извини, у меня через десять минут совещание начинается.

Проходя мимо дядиной секретарши, Лебедев хотел переброситься с девушкой парой слов, спросить, как так получилось, что и она оказалась здесь вместе со своим начальником, но Любочка сделала вид очень занятой особы, непрерывно печатая на пишущей машинке. А тут еще и какие-то важные чины начали входить в приемную, торопясь на совещание к начальнику разведотдела. Так что пообщаться с Любой не удалось.

Спустившись на первый этаж, Александр последовал совету дяди и плотно пообедал эстонскими щами, сваренными на жирном мясном бульоне с копчеными ребрышками. А на второе он съел мульгикапсад. Так называлось традиционное эстонское кушанье, представляющее собой обычную перловку с тушеной капустой и овощами, сваренную со свининой и заправленную пряностями. Запив это дело чаем и взглянув на часы, Лебедев решил, что времени пешком пройтись по Таллину у него достаточно.

Он поднялся в Верхний город, известный как Вышгород, и прошел мимо древних крепостных стен и башен замка Тоомпеа, полюбовался Домским и Александро-Невским соборами, старинными домами и узкими улочками, вышел на Ратушную площадь, прошел мимо церкви Святого Олафа. Александр Лебедев любил всю эту старинную экзотику Таллина и много раз бывал в этом городе в своей прошлой жизни, которая оборвалась где-то там, далеко отсюда, в новом приморском квартале высоких однотипных домов из стекла и бетона будущего города, уже не Ленинграда, а Санкт-Петербурга. Где-то там, в недосягаемой дали времени развивался и вырастал его внук, жили сын и невестка. Было ли все это? Снова находясь в начале войны с Германией, иногда ему начинало казаться, что ничего этого и не могло быть с ним. Словно бы вся его прежняя жизнь являлась ничем иным, как странным сном, приснившимся после контузии. И только сейчас он и начинает по-настоящему жить. Он отчетливо чувствовал себя молодым, как будто бы и не был никогда седым ветераном, которому исполнилось без малого сто лет.

Ему самому казалось сейчас это почти невероятным, но он прекрасно помнил и оборону Таллина в тот раз, и эвакуацию базы, закончившуюся так печально, подрывом многих кораблей на минах и гибелью тысяч людей. Помнил Александр Таллин и в мирные послевоенные годы. И даже в начале двадцать первого века, будучи уже стариком, он бывал в этих местах. Из тех времен он запомнил толпы туристов на старых улицах. А теперь повсюду улицы выглядели пустыми. Даже в самом центре старого города не было не только никаких туристов, а и местные жители не гуляли. И от этого городское пространство казалось непривычно пустым и неуютным. В конце своей прогулки Саша поднялся на смотровую площадку и взглянул на суету, царящую вокруг порта. Там явно что-то затевалось. На боевые корабли начинали грузиться войска.

Глава 10

В этот раз финны официально вступили в войну на стороне Третьего Рейха немного позже. Правительство Финляндии объявило войну СССР 28-го июня, вместо 25-го. Боевые действия на отдельных участках границы начались в ночь на 29-е июня. Но, в масштабное наступление финские дивизии при поддержке немецких войск перешли только на рассвете 1-го июля, подтянув резервы.

Причем, получилось, что финны теперь в глазах мирового сообщества выглядели не жертвами, а настоящими агрессорами, что в полной мере политически оправдывало намеренно замедленную реакцию советского правительства на бомбежки Ленинграда с финской территории. Но, как только финны начали боевые действия, тут же последовали и ответные советские бомбежки. В Хельсинки, в Котке и в Турку советские бомбы летели на головы финнов регулярно по несколько раз за сутки, а аэродромы, с которых немцы вылетали бомбить Ленинград, оказались под бомбовыми ударами самыми первыми.