Если враг не сдается

Но это в начале службы, а когда Мельников в составе подразделения спецназа совершил свой первый ночной рейд и открыл счет убитых им «духов», как-то позабылись первые месяцы службы, а с ними и сержанты — настоящие инструкторы, как Ротвейлер, Упырь, Рудгер, Граф Дракула. Они никогда не «быковали», не издевались, а учили солдат тяжелому ремеслу.

Сыто рыгнув, Ротвейлер поделился с Миротворцем радостью:

— Хорошо, что нас не послали обустраивать базу номер четыре.

— А где она, напомни.

— На кладбище. Вход через гробницу, вентиляция через полость креста.

В четыре часа разведчики тронулись в обратный путь. Теперь уже налегке — запасная рация осталась на базе.

— Ну что, Ротвейлер, — на ходу спросил Миротворец, — проверим мою гипотезу?

— Насчет чего?

— Насчет воды в низине и дерьмовой лесной подстилки. К тому же негоже разведчикам возвращаться путем, которым пришли. Сделаем крюк и подойдем к базе с северо-востока.

— На три-четыре мили крючок тянет, — перешел наморские мерки Соколов.

— Как раз семь верст, — рассмеялся «одеревеневший» вконец Мельников.

31

Литвинов и Рахманов вернулисьв 15.20. Казалось, пятичасовые напряженные поиски не утомили командира разведгруппы, а, наоборот, взбодрили его. Забыв, где он находится, Литвинов с ходу начал докладывать командиру роты о результатах разведки. Потом спохватился и малость застенчиво сказал:

— Подождем Санчеса и Капитана Блада. Что-то долго они. На связь не выходили?

Голубец покачал головой: нет. Вопрос более чем неуместный: носимые радиостанции поддерживали связь до полутора километров, а Санчес, прочесывая местность в южном направлении, удалился от лагеря на десять-пятнадцать.

И лишь без четверти пять дозорный — им был Садко — показал со своего места, что видит своих.

Что касается «чужих», местных жителей, то в этот апрельский день им в лесу делать было нечего. Сморчки появятся не раньше, чем через месяц, за дровами в такую даль никто не пойдет. Лишь была замечена бригада железнодорожников, катящих по рельсам тележку с мерительным и прочим инструментом. Их желтые куртки пропали из виду в половине двенадцатого.

В отличие от Литвинова Санчес выглядел усталым, но на его губах играла довольная улыбка. Капитан Блад растянулся на пригорке, широко раскинув руки и положив на живот каску; пот катил с него градом.

— Мест для посадки транспорта полно. — Санчес показал на карте точку. — Хотя бы здесь — это восемь километров на юго-запад. Ровная поляна двести на триста метров. И еще пара таких в сторону Самарки. Следов полно — лисьи, заячьи, кабаны порядком наследили. И всё. Зато на выходе — напротив кладбища, но с южной стороны «железки» — мы обнаружили совсем свежие следы армейских ботинок...

«Да, да, — говорили глаза Санчеса, — армейских ботинок, не удивляйтесь».

— Поверхность следа твердая, — продолжал он, — общий контур почти не нарушен: в том месте тенисто, и на снегу образовалась корка. Прошли два человека, направление — на запад, вдоль железнодорожного полотна. Мы бы не заметили следов, если бы напротив кладбища они не свернули в сторону — за деревья, в снег. Скорее всего, навстречу им попалась машина. Дальше следы терялись: как ни искали мы их на грунте — бесполезно. И только через пятьсот-шестьсот метров снова увидели их — там грунт подтаявший, и даже дно следа покрыто водой. Они остановились как раз в том месте, где железнодорожное полотно делает поворот — то есть напротив предполагаемого места диверсии. Так что по всем признакам получается, что наследила пара разведчиков диверсионной группы Седова. Мы прошли вдоль полотна еще пару километров, но ничего больше не нашли. И в обратную сторону следы не ведут. Как в воду канули.

«Если следы ведут вдоль полотна, то, вероятно, эта пара разведчиков шла к базе номер три», — определился Литвинов, отлично помня наброски прапорщика Седова. В задачу его группы входило обустройство этой базы.

Капитан Шаров заметил, что Литвинова, как командира и «центрового», взявшего на себя поиски следов пребывания диверсионной группы в наиболее привлекательном в этом плане районе, нисколько не смутили успехи подчиненных. Хотя его рвение указывало на его честолюбие. Сейчас от него не осталось и следа.

— А в обратном направлении следы не искал? — спросил Литвинов.

— Искал, — отозвался Санчес. — От разъезда Немчанка — три километра по обе стороны пути. Результатов — ноль. Единственно, не проверили участок метров триста-четыреста, где стоят дома. Но и там, мне кажется, ничего особенного. Около самого большого дома стоят «КамАЗ» и трактор, во дворе детишки играют.

Литвинов выслушал доклад Пуаро, чьи поиски не принесли результатов (хотя отсутствие следов в секторе поиска Данейко — это тоже результат), с минуту молчал.