Если так рассуждать... (сборник)

Сизиф, не задерживаясь, проследовал на заводскую свалку, где устроился за штабелем ящиков рядом с кучей бронзовых опилок. Дождавшись темноты, он сдвинул кучу в сторону, извлек из ямы заранее спрятанный кусок розового мрамора и покатил к забору.

Сизиф толкал камень перед собой, с удовольствием воображая, как будет торговаться с покупателем — шмякать кепку оземь, делать вид, будто рвет па груди хитон, поминутно обижаться и кричать: «Да ты разуй глаза-то! Какой товар! Из такого объема запросто экскаватор с ковшом высечь можно, не тс что голую богиню, безголовую да безрукую! Эх, темнота…»

Над служебной территорией висела тихая древнегреческая ночь. Сизиф сноровисто катил камень к дыре в заборе, которую проделал еще загодя.

Из-за угла выглянул Цербер, по причине бессонницы совершавший обход вверенного участка.

— Эй, кто тут! Ты чего делаешь?

Сизиф откликаться не стал и покатил камень быстрее,

— Держи его! Стой, кому говорят! — над территорией раскатилась оглушительная трель сторожевого свистка.

Сизиф рванул к забору на третьей скорости. Камень, подпрыгивая, несся впереди, быстро-быстро подталкиваемый злоумышленником. Цербер со сворой лающих помощников несся по следу.

Если бы камень не застрял в узкой дыре, ничего бы не было — на улице Сизифа дожидалась колесница заказчика. Но в спешке камень застрял, и дальше был товарищеский суд.

Вела заседание бессменный председатель суда Фемида. Эта строгая женщина заведовала лабораторией измерительной техники и никогда не расставалась с любимыми чашечными весами.

Сизиф, очень серьезный, сидел на отдельном стуле, глядя поверх голов. Скорбное достоинство, сознание нелегкой ответственности сквозили в каждой складке его синего служебного хитона.

Сначала хотели хорошенько ударить несуна драхмой. Но Сизиф укоризненно покачал скорбной главой.

— По детишкам бьете, — сказал он. — На меня в бухгалтерии два исполнительных лежат. За что вы детишек-то? Нехорошо получается. Некрасиво, неприглядно, безобразно, уродливо. Тут нельзя ошибиться. Нельзя промахнуться, дать маху и обмишуриться!

Поступило предложение выгнать несуна к чертям собачьим по 33-й.

— А детишки? — напомнил Сизиф.

Фемида распорядилась закрыть окна, так как грохот молотков из тарного цеха не давал сосредоточиться.

Тут поднялись представители цеха мраморных изделий.

— Мы, — заявили представители, — глубоко осуждаем нашего бывшего товарища по работе Сизифа!

— Таких, как он, — гневно потребовали представители, — надо беспощадно изгонять из наших рядов!

— Мы, — сказали представители, — презираем нашего бывшего товарища Сизифа, просим не наказывать его и передать коллективу на поруки для перевоспитания. Так ему и надо! Впредь будет неповадно!

— Правильно! — сказал бывший товарищ Сизиф. — Верно и точно.

— Он у вас вроде грудничка, — крикнули из зала. — С рук не сходит!

— Мы… — сказали представители цеха мраморных изделий.

Фемида распорядилась открыть окна, потому что из-за духоты невозможно плодотворно работать.

— Еще предложения будут?

— А вот заставить бы его этот самый камень вверх-вниз по горе потаскать — это да! Выставить на посмешище! Другим для примера…

Зал одобрительно зашумел. Фемида подняла строгую бровь и покачала весами.

— Погодите, — подал голос подсудимый. — А платить как будете? Сдельно, что ли?

— Ах, тебе еще и платить?! — возмутились в зале.

— А вы как думали? Я, значит, личным примером, в поте лица, из кожи вон — а мне шиш? И вообще, что за метод?..

Но весы Фемиды уже качнулись в последний раз и остановились. Участь несуна была решена…

…Свой камень Сизиф катал строго по КЗОТу — пять дней в неделю с восьми до пяти с перерывом на обед, а от сверхурочных отказывался наотрез. Служебные сандалии быстро рвались, и на общих агорах Сизиф часто выступал по этому поводу, с болью и гневом отзываясь о бюрократах из отдела охраны труда.

Своей новой работой Сизиф был доволен — свежий воздух, всегда на виду. Иногда, катя камень наверх, он с удовольствием вспоминал, как торговался с покупателем — швырял кепку оземь, обижался, поминутно уходил… Удалось слупить крупную сумму, а заодно взять заказ еще на два куска розового мрамора.

Между прочим, Сизиф катал по склону кусок пемзы, украденный на центральном складе и выкрашенный под мраморный цвет. Платили ему по-среднему».

На этом история о Сизифе заканчивалась.

Я подумал и сделал пометку:

3. Отражена работа товарищеского суда (хорошо).

Подумал еще немного и добавил:

4. Работа товарищеского суда отражена неправильно (не хорошо).

Следующий отрывок назывался «Неуязвимый Ахилл». Я не стал пока делать пометок и начал читать…

«Неуязвимый Ахилл