Если однажды жизнь отнимет тебя у меня...

Габриэль не пошел обедать с друзьями. Ему трудно было сохранять беззаботный вид, он думал только о Кларе. Она не отвечала на звонки, игнорировала сообщения. Габриэль немного прошелся по улице и, устроившись на террасе кафе, заказал эспрессо. Ему хотелось уловить в окружающей суете эхо соответствия, обнаружить в обыденности щемящую трещину, сродни той, что прошла через его сердце. Но земля продолжала вертеться, безразличная к его заботам. Вся его утренняя деятельность: летучка, переговоры, телефонные звонки — рутина, в которую он обычно погружался с удовольствием, казалась ему отвратительной. Когда он закрылся у себя в кабинете и попытался работать, у него ничего не получилось — мозг отказывался сосредоточиться.

Не могла их любовь закончиться нелепой ссорой, сути которой он не понимал. Такого быть не могло. Ему хотелось верить, что эта ссора — случайность. Или в худшем случае — первый кризис, неизбежный в совместной жизни.

И вот он, с его-то быстрой реакцией, с умением устранять проблемы своих клиентов, находить удачные решения, сейчас безоружен, вынужден ждать, когда отзовется Клара.

— Можно?

Габриэль поднял глаза. Перед его столиком стоял Люка. Он улыбался, но при этом пристально вглядывался в Габриэля, стараясь понять причину его озабоченности. Не дожидаясь неизбежно положительного ответа, Люка занял место напротив.

— И что? — начал он.

— Что — что?

— Что случилось? С чего вдруг такая мрачность?

Люка был самым ярким из друзей Габриэля. Живой ум, потрясающая работоспособность помогли ему занять один из самых высоких постов. Габриэля поражали чуткость и участливость Люка — удивительные качества, несовместимые с его высоким статусом. По принятым в фирме правилам Люка, поднимаясь по лестнице успеха, должен был становиться все отстраненнее и холоднее. Но он оставался прежним. Сделавшись компаньоном, он по-прежнему интересовался своими сотрудниками, расспрашивал о членах семьи, уик-эндах, вникал в неурядицы, если люди ими делились. Сын родителей с очень скромными возможностями, Люка волей и трудом пробился в первые ученики лучшей из коммерческих школ и чувствовал себя обязанным расплатиться за свою удачу. Габриэль быстро с ним подружился. Он всегда восхищался путем отца, Люка проделал такой же.

Люка заказал себе пиво, положил локти на стол и наклонился к Габриэлю, словно собирался выслушать его признания.

Габриэль нелегко шел на откровенность, но и врать тоже не умел. А сейчас ему даже хотелось выразить словами гнетущую его тоску.

— У нас с Кларой произошла ссора, — начал он.

— Серьезная?

— Да. То есть я не думаю, что очень. Все началось как самый обычный разговор. А потом — я даже не понял, по какой такой причине, — она вспыхнула и ушла посреди ночи. Где она, я не знаю. Она не отвечает на мои звонки.

Люка задумчиво покачал головой.

— А из-за чего конкретно произошла ссора?

— Из-за… помолвки. Клара никогда о ней не заговаривала, а тут вдруг неожиданно захотела узнать, собираюсь ли я жить с ней всю жизнь.

— А что в последнее время происходило?

— Ничего. Я чувствовал, что она в напряжении, что беспокоится, но в общем-то ничего. Клара не любит выставлять напоказ свои чувства. И от других тоже этого не требует.

— Мне-то кажется, она прячет свою чувствительность, не хочет быть уязвимой, — заметил Люка.

— Но между нами все было безоблачно!

Люка поморщился, давая понять, что не принимает всерьез реплику Габриэля. Лицо у него было очень серьезное, он хотел найти настоящий ответ.

— Рассмотрим сначала проблему в целом. Мужчины и женщины принципиально отличаются друг от друга. Мы движемся, опустив голову, нацелены на настоящее. Женщины же движутся, высоко подняв голову, впившись взглядом в будущее, ища в настоящем знаки, которые позволят его предугадать и приготовиться к нему. Они смотрят дальше нас. Чаще всего они априори ощущают себя будущими женами и матерями. Мы же становимся мужьями и отцами силой обстоятельств и зачастую обнаруживаем полную неспособность взять на себя эти роли и ответственность за них.

— Согласен. Но с чего вдруг взрыв? — Габриэль недоумевал. — Мы говорили об этом в первый раз. Можно же обдумать все не спеша, Клара могла помочь мне идти по этой дороге.

— Вы никогда не говорили об этом вслух, но Клара наверняка подмечала всякие детали, истолковывала жесты, поступки. У вас были какие-то болезненные точки?

— Можно сказать и так. Она до сих пор не знакома с моими родителями.

— Твои родители не знают, что ты живешь с Кларой?

— Знают, но не хотят ее принять. Они достаточно старомодны, всегда руководили моей жизнью и считают, будто им известно, что для меня хорошо и что плохо.

— Клара… недостаточно хороша для них, — сделал вывод Люка.

— Она не соответствует образу невестки, о которой они мечтают, — уточнил Габриэль.

— Понимаю. Идеальная невестка должна быть из хорошей семьи. Лучше, если из семьи их круга.

— Да, что-то в этом роде. Я их не осуждаю, не злюсь на них. Их так воспитали. Так тогда всех воспитывали.

— И ты не настаивал на их знакомстве с Кларой?