Если небо молчит

Максим почистил зубы, вымыл щетку, стряхнул ее и сунул в карман джинсов, потом вытер лицо и руки зеленым махровым полотенцем, повесил его на плечо и, прихватив с собой мыльницу и флакончик «Живанши», вернулся в комнату.

– Послушай, я не говорил тебе, что собираюсь провести с тобой всю жизнь, верно? – Он сел на корточки, сложил в сумку туалетные принадлежности и с хрустом застегнул молнию. – Больше того: я никогда не скрывал, как отношусь к женскому полу вообще и к браку в частности.

– Как к аттракциону, – кивнула Светка, растирая ладонью слезы по лицу.

– Нет, – он медленно покачал головой. – Женщины – это чтиво для отдохновения, головоломка на час, ребус, который разгадал и забыл. А брак – это матанализ, понимаешь? Фортран, Ассемблер![3]

– Любовь для тебя – математическая формула?

Максим сел рядом и снисходительно потрепал ее по плечу:

– Нет, конечно. Но в отношениях между мужчиной и женщиной непременно наступает момент, когда нужно включать голову.

– Включил? – Она раздраженно отстранилась от него. – Подсчитал, возвел в степень и вычленил корень?

– Суди сама. – Максим развел руками. – У нас нет будущего. Ты – студентка, я – молодой человек из периферийного городка, еще не вставший на ноги и не добившийся в этой жизни ничего. Твоя стипендия и моя зарплата – это…

– Пошел вон! – Светка резко встала с кровати.

– Правильно. – Максим с явным облегчением кивнул, подобрал с пола сумку, подхватил с вешалки мотоциклетный шлем и направился к дверям. На пороге он обернулся: – Надеюсь, мы оставим друг о друге приятные воспоминания…

– Вон! – повторила девушка.

– Мы – физики, дорогая, а значит, сильны головой, а не сердцем. – И он хлопнул дверью.

Через пару минут его стройная фигура появилась на крыльце общежития.

Максим сбежал по ступенькам, расчехлил старенький мотоцикл «Минск», запаркованный у самого входа, надел шлем и, запрокинув голову, поискал глазами четвертый этаж.

Светка с тяжелой грустью наблюдала за ним из окна. Поймав его взгляд, она медленно подняла игрушечный пистолет, служивший ей четверть часа назад сексуальной «приправой», прицелилась в теперь уже бывшего любовника и несколько раз щелкнула курком…

– Извращенка, – пробормотал тот и рванул ногой рычаг кикстартера. – Ты просто дура, а не физик!

Он даже предположить не мог, что пистолет еще однажды появится в руке этой девушки. И будет совсем не игрушечным.

Максиму Танковану было двадцать три года, но выглядел он старше своих лет. Как говорили женщины – солиднее.

Пару месяцев назад он окончил институт, в общежитии которого до сих пор появлялся «по старой памяти».

К выпускникам и студентам МИФИ Максим питал особые чувства.

– Мы – физики, – говорил он. – А значит, имеем преимущество перед остальными людьми. Ведь миром правят ум и воля!

В другой раз, где-нибудь в обществе юных абитуриенток, он пояснял:

– Физик – это не профессия и даже не призвание. Это – образ мыслей, отношение к миру, способ существования!

Прагматичный, рациональный, целеустремленный, с проницательными серыми глазами, точеным, словно мраморным, подбородком, тонкими усиками над верхней губой, идеально уложенными на пробор пепельными волосами, Максим походил на прусского офицера времен Первой мировой. Такими изображали австрийцев и немцев в иллюстрациях к новеллам Мопассана и в школьных учебниках по истории. Это забавное сходство отмечали не только однокашники Максима, но и посторонние люди. Однажды, прямо в метро, к нему подошла женщина и, представившись ассистентом режиссера, предложила участвовать в кастинге нового фильма в постановке Рауфа Кубаева на роль какого-то фон Штыца.

– У вас чудесная внешность! – заверила она. – Типажная. В советские времена таких персонажей играли прибалты.

Максим отказался.

– Я не клоун, – сухо пояснил он. – Кроме того, каждый должен заниматься делом, которому учился.

После этого случая среди приятелей за ним закрепилось прозвище фон Штыц.

Максим пять лет учился на программиста. Он с отличием окончил институт и с большим трудом устроился на работу в фирму «Интеллект сервис» – серьезную контору, занимавшуюся поставкой программного обеспечения нескольким оборонным предприятиям.

С Каширки, где располагалось общежитие МИФИ, до работы было рукой подать. На мотоцикле, минуя пробки, – четверть часа, не больше. В девять ноль-ноль он обязан провести магнитной карточкой по светящемуся зелеными огоньками терминалу, установленному на проходной. Ровно в девять, ни минутой позже. За опоздания могут депремировать, лишить зарплаты, а новичка, вроде него, – и уволить.