Если я полюблю…

Он наблюдал за тем, как она смеется, как без труда уговаривает родителей позволить ей задержаться на том или ином вечере настолько, насколько ей заблагорассудится, причем под присмотром одной лишь леди Уорт.

Джек слышал, как жестоко Сара насмехалась над одним из ее поклонников, у которого в волосах пробивалась ранняя седина: она ядовито спрашивала, сколько у него внуков.

Он видел, как этот кавалер стушевался и спрятался за спины других поклонников.

Возможно, только своеобразное положение позволяло Джеку, находясь рядом с Сарой Форрестер, избегать влияния ее чар. Он был единственным джентльменом в Лондоне, наблюдавшим за Сарой как дома, так и за его пределами. Возможно, что собственные неприятности и тревоги, очень занимавшие его и отвлекавшие от мыслей о Саре, сослужили Джеку хорошую службу. Как бы там ни было, нельзя было спорить с очевидным фактом: весь Лондон лежал у ног Сары.

– А ты не можешь представить меня? – внезапно спросил Уигби, и глаза его заблестели. – Может быть, тогда моя тетушка простит мне разбитую вазу. Хотя кто ставит вазу на проходе в холле?

Джек с явным любопытством посмотрел на своего приятеля, очередную жертву чар Сары. Его желание познакомиться с ней выглядело смешным.

– Я не собирался разбивать ее. Я просто случайно натолкнулся на нее, – пробормотал в свое оправдание Уигби. Джек не стал спорить, слишком все было очевидно, а оправдания Уигби казались просто нелепыми.

Джек притворно закатил глаза вверх, как вдруг что-то ударило его по лицу и довольно сильно. Проходившая мимо него юная леди, поскольку вокруг было тесновато, задела его пером, украшавшим прическу.

– Будьте внимательны, мистер Флетчер, – усмехнулся Уигби, успевший уклониться от столкновения с леди. – Как говорит моя тетушка, удар пером равнозначен удару перчаткой.

– Даже не знаю, как бы я поступил, если бы удар пера был бы так же оскорбителен, как и удар перчаткой, – отозвался Джек, прислоняясь к стене и съеживаясь. Это шло вразрез с его многолетней привычкой: если на тебе форма, то надо стоять гордо, смело выпрямившись во весь рост, но на балу проще было уступить дорогу. – Впрочем, это не в счет, если из нахальства стоишь на проходе.

– На проходе в форме, – вдруг заметил Уигби.

– Что ты хочешь сказать? – вопросительно посмотрел на друга Джек.

И тут Уигби сказал нечто такое, что заставило Джека усомниться в наивности своего приятеля и призадуматься: а вдруг Уигби более проницателен, чем это кажется на первый взгляд?

– Только то, что в форме ты очень похож на охотника за состоянием, – сказал Уигби, отправляя в рот очередной кусочек закуски.

– Охотник за состоянием? – со скрытым возмущением переспросил Джек. – Ну ты и хватил! Неужели ты полагаешь, что раз на мне форма лейтенанта и я не стою на мостике, то от этого я сразу становлюсь ловцом чужого состояния?

– Посреди этого зала – становишься. – Уигби стряхнул крошки еды с пальцев.

Красная пелена застлала глаза Джека. Ему было до ужаса больно и обидно. С какой бы радостью он поменял свое положение в лондонском свете на привычное место на квартердеке «Амораты», с поднятыми парусами плывущей по зеленоватым волнам где-нибудь в Индийском океане. Стоять на палубе, нисколько не думая о благосостоянии, спокойно ожидая, когда пробьют склянки и время его вахты закончится. Но здесь, в бальном зале все было иначе: на него смотрело множество глаз, что не могло не смущать, а по лицу иногда било перо, украшавшее прическу юной леди.

– Тебе, Уигби, повезло больше. У тебя прочное положение, поэтому ты можешь смело носить форму, не боясь обвинений в погоне за приданым, – парировал Джек. Добродушный Уигби пропустил скрытую колкость мимо ушей.

– Приходится ее носить, – печально согласился Уигби и улыбнулся. – Моя форма – единственный наряд, который мне сейчас впору. Как говорит тетушка, на меня не налезет ни один мой бывший штатский костюм. Если я попытаюсь это сделать, то на сюртуках поотлетают прочь все пуговицы.

Джек расхохотался. Он мог побиться об заклад, что для Уигби так было лучше всего, не надо было ни о чем волноваться. И действительно, Уигби, нисколько не завидуя приятелю, дружески хлопнул его по плечу.

– Как ни посмотри, ты все равно в более выгодном положении. Живешь под одной крышей с Сарой Форрестер. В доброй половине лондонских клубов держат пари, что ты помолвлен с ней или даже уже женат.

– Ты это серьезно?

– Конечно, серьезно. Иногда я могу быть очень серьезным. Я обнаружил, что серьезность может очень сильно удивлять и озадачивать.

– Мистер Уигби…

– Ладно, ладно, – ухмыльнулся Уигби. – Согласен, слегка приврал. Далеко не в половине клубов. Но в клубе, который посещает мой дядя, это уж точно. В книге заключенных пари есть такое. Мне его показал дядя.

Поймав недоверчивый взгляд приятеля, Уигби пожал плечами:

– Дружище, ну зачем мне лгать?! О твоих связях с Форрестерами судачат повсюду.

– Почему? – вспыхнул Джек. – Кому какое дело, где я живу? И что из того, что я временно поселился в доме Форрестеров?

– Сам посуди: ты ведь не женат, а она – Золотая Леди.