Если бы ты был здесь

Завершив все работы, реставраторы намеренно оставили нетронутым небольшое темное пятно в северо-западном углу потолка вокзала Гранд-Сентрал, где бледно-голубое небо соприкасалось с мраморной стеной. Этот кусочек размером всего девять на пять дюймов, по словам моего отца, должен был послужить историкам источником сведений об оригинальном рисунке. Единственный способ определить, как далеко вы продвинулись, – это знать, с чего вы начали.

Каждый раз, бывая на Гранд-Сентрал, я вспоминаю о своем отце. О том, как мы, держась за руки, покинули это место той ночью. Из-за частичек сусального золота наши ладони мерцали, словно мы украли звезды.

Сегодня пятница, тринадцатое, так что мне следует быть начеку. Добраться от аукционного дома «Сотбис» в Верхнем Ист-Сайде до отеля «Ансония» в Верхнем Вест-Сайде можно лишь единственным способом: поездом маршрута Q доехать до Таймс-сквер, а затем пересесть на поезд маршрута 1, идущий на север города. Таким образом, мне нужно проехать чуть вперед, а потом вернуться назад, прежде чем начать двигаться в правильном направлении.

Ненавижу возвращаться назад!

Как правило, чтобы добраться от «Сотбиса» до «Ансонии», я иду пешком через Центральный парк, но сегодня на мне новые туфли, которые страшно натирают пятку, туфли, которые я бы никогда не надела, если бы знала, что меня вызовет к себе Китоми Ито. Итак, я спускаюсь в метро. Однако вокруг творится что-то странное, и я не сразу понимаю, что именно меня смущает.

Слишком тихо. Обычно мне приходится пробиваться сквозь толпу туристов, которые слушают какого-то певца-попрошайку или скрипичный квартет. Но сегодня в вестибюле метро никого нет.

Прошлым вечером бродвейские театры отменили все спектакли на месяц вперед, после того как тест на ковид одного из билетеров дал положительный результат.

– Они просто перестраховываются, – заверил меня Финн.

В любом случае в Пресвитерианской больнице Нью-Йорка, где он работает, не зафиксировано такой вспышки заболеваемости коронавирусом, как в штате Вашингтон, в Италии или Франции. В городе выявлено всего девятнадцать заболевших, сообщил мне Финн вчера вечером за просмотром новостей, когда я поинтересовалась, не стоит ли уже начать паниковать.

– Чаще мой руки и пореже трогай ими свое лицо, – сказал он. – Все будет хорошо.

В метро в Верхнем Вест-Сайде тоже почти пусто. Я выхожу на «Семьдесят второй улице» и, поднявшись на поверхность, начинаю моргать, словно крот. Я иду типичным для ньюйоркца быстрым шагом. «Ансония» возвышается передо мной во всей своей красе, словно разъяренный джинн, вызывающе выставляя свой изящный подбородок, выполненный в стиле бозар, прямо в небо. На мгновение я застываю на тротуаре, глядя на его мансардную крышу, лениво раскинувшуюся от Семьдесят третьей до Семьдесят четвертой улицы. На первом этаже располагаются магазины «Норт фейс» и «Американ аппарель», однако столь претенциозным здание стало только сейчас. Китоми говорила мне, что в семидесятых, когда они с Сэмом Прайдом переехали в Нью-Йорк, здесь обитали сплошь экстрасенсы и медиумы, а в подвале размещался свинг-клуб с комнатой для оргий, бесплатной выпивкой и едой.

– Мы с Сэмом, – заверила она меня, – ходили туда минимум раз в неделю.

Я еще не родилась, когда Сэм вместе со своим соавтором Уильямом Пунтом и двумя однокашниками из английского городка Слау создали группу «Козодои». Меня все еще не было на свете, когда их первый альбом в течение тридцати недель не покидал чарты Билборд, а также когда их маленький британский квартет выступил в Шоу Эда Салливана и молодые американки с криками бросились врассыпную. Меня не было, и когда десять лет спустя Сэм женился на Китоми Ито, и когда группа распалась – через несколько месяцев после выхода их последнего альбома, на обложке которого были изображены обнаженные Китоми и Сэм, словно герои картины, висевшей над их кроватью. Я еще не родилась, когда три года спустя Сэма убили прямо на ступеньках этого самого здания – какой-то псих перерезал ему горло, узнав в нем человека с обложки, ставшей к тому времени культовой.

И хотя меня не было на свете, когда все это случилось, тем не менее, как и все на этой планете, я в курсе произошедшего.

Швейцар «Ансонии» вежливо улыбается мне; консьержка за столом поднимает на меня глаза.

– Я пришла к Китоми Ито, – холодно говорю я, протягивая ей свои водительские права.

– Она вас ждет, – слышу я в ответ. – Этаж…

– Восемнадцатый. Я знаю.

В отеле «Ансония» останавливалось множество знаменитостей – Бейб Рут, Теодор Драйзер, Артуро Тосканини, Натали Портман, – но, возможно, Китоми и Сэм Прайд – самые знаменитые ее постояльцы. Если бы моего мужа убили на крыльце этого дома, я, возможно, не осталась бы здесь жить еще тридцать лет, но то всего лишь я. Однако теперь Китоми наконец-то решила съехать, вот почему у самой печально известной рок-вдовы в мире есть мой номер телефона.

– Что у меня за жизнь! – думаю я, прислонясь к задней стенке лифта.