Если бы только (ЛП)

Разогрев? Это был только разогрев? И Гален будет… Она отпрянула от Вэнса.

Уголок рта Галена приподнялся.

— В этом и есть разница между игрой в клубе и тем, чтобы по-настоящему иметь Дома. Твои собственные Домы воспримут непослушание гораздо серьёзнее. Потому что им действительно хочется, чтобы ты подчинялась.

«Твои собственные Домы». Эта фраза наполнила душу Салли жидким солнечным светом, прежде чем её разум вернулся к оборонительной позиции.

— Ты говоришь, что побьёшь меня, потому что заботишься обо мне?

Темный взгляд Галена смягчился.

— Вообще-то, да.

Он погладил её щёку кончиками пальцев, удерживая взгляд своим.

Её дыхание замерло. Он заботился. Обо мне?

В этот момент он отступил на шаг.

— Наклонись над кроватью. Обопрись на предплечья.

Ох, блять, блять, блять. Когда она подчинилась, её руки погрузились в толстое синее одеяло. Кровать была низкой, так что её попа приподнялась высоко.

— Раздвинь ноги.

Она осторожно расставила ноги. Поза слегка опускала её зад, но переносила больше веса на руки, и стоять стало сложнее. Более беспомощное положение.

Он взял тонкую ротанговую трость.

— Хорошо, зверушка. Я не собираюсь считать. Я закончу, когда пойму, что ты по-настоящему раскаиваешься.

— Но я уже раскаиваюсь. Я…

Его вздох был громким.

— Не трудись говорить со мной. Я не уверен, что ты вообще знаешь, что означает искреннее раскаяние.

Трость ударила по заду первый раз, и было больно, будто кожу пронзили огнём.

Нет! Она попыталась встать и поняла, что Вэнс сидит у подножия кровати. Его рука обхватила её затылок, удерживая на месте.

Удар за ударом сыпались на плоть с мерзкой жгучей болью. И внезапно, к ее собственному шоку, она заплакала. Резкими, ужасными, удушающими рыданиями, причиняющими боль горлу.

— Мне жаль. Мне жаль. Я не… Я не хотела вас разочаровать. Мне жаль.

— Вот оно, — голос Галена звучал грубее обычного, как наждачная бумага, также как и боль на её коже. — Это раскаяние.

Вэнс отпустил её.

Жёсткие руки безжалостно притянули её на колени. Её попа задела грубый материал джинсов, и она попыталась вскочить, но оказалась притянутой назад, зажатой мускулистыми, непреклонными руками. Гален прижал её голову к своему плечу, пока она плакала.

Уткнувшись лицом в его грудь, она намочила её слезами.

— Мне жаль, — прошептала она снова.

— Я верю, зверушка.

Она почувствовала его губы на макушке, и острый ледяной забор вокруг сердца начал таять. Его запах, мужественный и насыщенный, окутал её, подтверждая его присутствие рядом с каждым вздохом. Пока жжение стихало, она могла почувствовать намного больше, чем просто его силу, контролируемую мягкость, с которой он удерживал её. Как его рука обхватывала затылок. Его медленное дыхание. Его терпение.

Постепенно её плач сменился икающим всхлипыванием.

Вэнс сел на кровать и взял её за руку.

— Всё закончилось, Салли.

Он погладил её по голове и попытался отпустить руку, но её пальцы переплелись с его.

Останься. Каким-то образом она нуждалась в нём — в них обоих. Их присутствие было успокаивающим, подобно присутствию человека в доме, который всегда откроет тебе дверь после наступления темноты. Знание, что, несмотря на монстров в ночи, они сохранят её в безопасности.

Гален почувствовал, как напряжение отступает, когда Салли прижалась к нему. Настоящий сабмиссив — она не дулась из-за наказания, а позволила слезам смыть стыд и освободить её от вины.

Когда он взглянул на Вэнса, его напарник немного повёл плечом. Не сложно было истолковать его жест.

Гален тоже был удивлен, как много времени потребовалось, чтобы прорваться сквозь её щиты. Не так-то просто было заставить эту женщину плакать. И ему не понравилось наносить последние удары, необходимые, чтобы толкнуть Салли за пределы ее защиты. Ему нравилась эротическая боль — и, возможно, чуть больше — но это выходило за рамки его зоны комфорта.

Но, видимо, она простила их обоих, и, проклятье, как чудесно держать её в руках.

Когда дыхание Салли выровнялось, Вэнс достал из холодильника воду в бутылках. Он отпил и поставил одну на стол для Галена. Передав еще одну Салли, он забрал девушку из рук Галена и усадил к себе на колени.

Гален одобрительно кивнул и встал. Ей нужны объятия Вэнса на следующем этапе. Тем временем он прошёлся по комнате, выпил воды, потянул ногу… и сформулировал свою стратегию.

Она закончила пить к тому времени, как Гален забрал у неё бутылку. Девушка настороженно посмотрела на него. Умная маленькая саба.

Гален пододвинул стул к кровати, оседлал его и облокотился на спинку.

— Интересный человек твой отец.

Она покраснела.

— Знаешь, мои родители почти настолько же безразличны, как и он, — сказал Гален тихо.

Даже будучи подростком, он сравнивал родителей с замороженной рыбой. Семья Вэнса показала ему, как много он пропустил в жизни.

Салли нахмурилась. Цвет кожи вернулся к норме, хотя ее глаза оставались красными.

— Мой отец не…

Вэнс предупреждающе крепче сжал ее.

Она прикрыла веки на секунду.

— Да, мой отец очень холоден, — она потянулась, чтобы коснуться руки Галена. — Мне жаль, если твои родители такие же.