Если бы Лист вел дневник

«Наша жизнь представляет собой ряд прелюдий к тому неведомому гимну, первую торжественную ноту которого берет смерть».

16 апреля. За «Прелюдами» следует исполнение симфонической поэмы «Мазепа», завершенной еще два года назад.

24 июня. Лист использует возможность воздать должное Шуберту и осуществляет первую постановку его забытой оперы «Альфонсо и Эстрелла».

Июль. На обратном пути из Роттердама, где он присутствовал на музыкальном празднике в качестве почетного гостя, Лист встречается в Брюсселе со своими дочерьми Бландиной и Козимой.

«До последней минуты я болтал с детьми. Только, наконец, около 11 часов сделал два или три визита, в том числе и к Йошике, венгерскому романисту. Он и его жена, право же, очень приятные люди».

Позже к нему в Веймар приехал погостить его сын Даниель.

Ноябрь. Сторонники Листа организуют «Новый веймарский союз», целью которого было распространение передовых идей и борьба с отсталостью в музыке. Листа избирают президентом союза.

14 декабря. Намекая на Берлиоза, Лист пишет музыковеду Василевскому:

«Со своей стороны я закончил „Фауст-симфонию" (в 3-х частях – без текста и хора). Эта вещь или, быть может, вздор,[19] получилась очень длинной, и я постараюсь издать и исполнить девять симфонических поэм прежде, чем дам движение «Фаусту», на что может потребоваться еще более года»…

Лист поставил на службу своей новаторской, музыкально-реформационной деятельности не только дирижерскую палочку, но и свое перо.

В ряде поэтически окрыленных этюдов он анализирует «Тангейзера», «Лоэнгрина», «Летучего голландца» и «Золото

Рейна» Вагнера, «Орфея» Глюка, Гетховенского «Фиделио», «Эврианту» Вебера, «Альфонсо и Эстреллу» Шуберта и ряд других произведений, поставленных им в Веймаре.

Этим он хотел не только оправдать свою деятельность в области постановки опер на придворной сцене, но и оказать эстетически-воспитательное воздействие.

Статья «Берлиоз и его симфония „Гарольд"» посвящена вопросу создания программной инструментальной музыки.

Лист высказывает следующую мысль относительно Берлиозовской «Idйe fixe»:

«Он не ошибался, когда пытался осуществить то, что до него считалось невозможным – создать оркестровые зарисовки, характеризуя определенный индивидуум определенной мелодией, которая выступает в различных местах симфонии с различной окраской и одновременно передает преобладающее в этих местах настроение».

Лист ставит «симфонического поэта» выше, чем просто композитора.

«Среди композиторов только поэту дано разорвать оковы, сдерживающие свободный полет его мыслей, и расширить границы своего искусства… Поэтому обогатить форму призваны главным образом лишь те, кто рассматривает ее только как средство выражения, кто пользуется ею как языком, кто создает ее в зависимости от выражаемых идей».

«Если рассматривать в целом, то специфический симфонист увлекает слушателей за собой в идеальные сферы, предоставляя фантазии каждого измышлять и украшать их… Поэтический же симфонист, желая также ярко отразить сложившиеся в его воображении образы, те или иные душевные состояния, четко отпечатавшиеся в его сознании, разве не должен стремиться к тому, чтобы его полностью поняли с помощью программы?»

Идеи Листа нашли верного поборника в лице Франца Бренделя, редактора основанного Шуманом «Нового музыкального журнала».

1855