Если бы я был вампиром

Ага, ранения, как же. Едва ли несколько пойманных мной очередей можно считать какими-то ранениями. Ну, разве что смертельными… Кстати, мертвым я себя не чувствую. Болит все, это да, но в разумных пределах.

— А вот это буду объяснять не я, а специалист. Его-то мы, собственно, и ждем. Пока же я немного расскажу о тех людях, с которыми вы три дня назад поспорили в здании дискотеки.

— Когда?! Три дня назад?!

Сказать, что я удивлен, — это ничего не сказать.

Сергей Иванович опять рассмеялся:

— А ты как думал? Даже такой живчик, как ты, не способен восстановиться за один день. Это тебе не царапины заживлять.

— Ага! — обрадовался я. — Значит, вы не отрицаете факт того, что у меня раны быстро заживают?

— Не отрицаю, но попрошу меня не перебивать.

Ишь ты, какие мы раздражительные.

— Конечно, — отозвался я. — Только давайте перейдем на «ты».

— Хорошо. Итак, — Сергей Иванович ненадолго замолчал, собираясь с мыслями, а затем продолжил: — Ты, скорее всего, даже не догадываешься, что часто работал на наше Агентство. Писал для нас статьи и переводил некоторые документы, но дело не в этом. Просто в один прекрасный момент ты заинтересовал некую подпольную организацию. Едва ли из-за твоей исключительности, скорее потому, что живешь один, выходишь не так часто и работаешь на дому. Твоя пропажа никого бы не взволновала, а друзей у тебя мало, и не факт, что они станут заниматься поисками…

Друзей он моих считать еще будет. Пусть их не так уж и много, зато какие!

— Сектантам как раз нужно было в сжатые сроки найти переводчика. А мы не могли упустить такую удобную возможность внедрить к ним своего человека.

— Своего?! — чуть не выкрикнул я.

Они меня ни с кем не путают?

— Понятие «своего» нынче сильно изменилось. Есть гипноз, с помощью которого можно заставить человека делать то, что нужно, а сам он об этом знать не будет, — спокойно продолжил Сергей Иванович. — Поэтому мы и придумали поездку в Киев. Конечно, за пределы Москвы ты не выезжал, мы просто усыпили тебя, вытащили из поезда и провели необходимую обработку. Гипноз довольно странная вещь, он непредсказуем. Это только по телевизору человеку под гипнозом говорят, что он курица, и он тут же начинает кудахтать. На самом деле результат гипноза сугубо индивидуален. Вот как в твоем случае: тебе внушали нечто вроде того, что в Киеве ты заболел чем-то вроде ветрянки и провалялся в больнице. Ну, а чтобы по приезду ты не выходил некоторое время из дома и ни с кем не общался, тебе внушили, будто ты заразный. Кто бы мог подумать, что выйдет совершенно иное. А все из-за какой-то книги.

Я тихо начал закипать. Это значит — меня, как игрушку, не спросив, взяли, загипнотизировали и внушили, будто я вампир?! Вернее, даже не вампир, а просто заразный больной, уж и не знаю, что хуже.

— А как же отражение? Его же не было в зеркале, — произнес вслух я.

— Это тоже результат гипноза. Получить его еще проще, чем закодировать от пьянства, — ответил Сергей Иванович.

Так закодировали бы что ли, раз уж все равно гапнотизировали.

— Хорошо, а как же регенерация, и скорость реакции, и еще эти... исчезающие чудовища?! Спросите у Лиды, она же сама их видела. Или это тоже гипноз?! — не успокаивался я.

— Нет, это не гипноз. Все это результат действия надетого на твой палец перстня. Собственно, мы и ждем человека, занимающегося их исследованием.

В дверь постучали, и вновь показалась Лида. Красивая она все-таки, вот только место работы явно портит ее в моих глазах.

— Сергей Иванович, пришел Нестеров. Пускать?

— Конечно.

В дверь зашел здоровенный мужик. Если я считал, что Хаз здоров, то уж этот-то был еще здоровее.

И это ученый?!

— Здравствуйте, Сергей Иванович, — звучным басом произнес ученый. — Приятно познакомиться с вами, Виктор. Голова не болит? Или, может, в глазах красные пятна? Такое бывает после углубленного гипноза примерно в течение года.

Углубленного?! Ах вы, Франкенштейны недоделанные!

— Голова болит и в глазах красные пятна. Такое бывает после десятка пуль, попавших в голову, — неприветливо ответил я.

Нестеров неожиданно расхохотался.

— Ну вот, а вы говорили, что будет злиться, а он даже шутит.

Эх, встать бы сейчас с кровати, и ка-ак пошутить ему по шее.

— Я как раз подошел к перстням. Не продолжите за меня, профессор?

— Конечно, с удовольствием. Перстни, это удивительнейшая система, — с ходу продолжил Нестеров. — Она включает в себя столько всего, что так сразу и не перечислишь, да всего мы и не знаем. Начнем с того, что, однажды его надев, его уже не снять до конца жизни, он врастает в палец нейроконтактами.

— Нейро... чем? — ляпнул я.