Если бы я был Богом...

– Как вообще ты собрался контролировать его? – Локи отходит в сторону и снова садится на диван. – Не думаю, что Билл так просто будет подчиняться тебе.

Я задумчиво хмурюсь, откидываюсь на спинку стула и прикрываю глаза. Думать совершенно не хочется, вообще нет желания чем-то заниматься.

– Ты когда-нибудь слышал о Стокгольмском синдроме? – спрашиваю я, наконец, открывая веки и бросая на Локи задумчивый взгляд. Тот качает головой, мол, не знает, что это такое. Я вздыхаю и начинаю объяснять. – Это термин из психологии. Если кратко, то это момент, когда жертва начинает испытывать чувства к своему похитителю. Сочувствие, уважение, влюблённость. Синдром редкий, всего 8%, что он вообще возникнет. Это обычная психологическая защита. Я хочу сломать Билла и заставить его влюбиться в меня. Хочу, чтобы он зависел от меня.

Я замолкаю и жду реакции Локи, но тот почему-то молчит. Проходит больше минуты, прежде чем парень подаёт признаки жизни:

– Да ты настоящий извращенец, – фыркает Локи. Я тихо смеюсь. – Думаешь, сработает? Я почему-то не уверен.

Я пожимаю плечом и задумчиво смотрю на экран – Билл так и не двигается. Наверное, заснул.

– Я не знаю. Посмотрим, как всё будет продвигаться, – бросаю я. – Ладно, мне надо разобраться с бумажной работой. Попроси, чтобы мне принесли кофе и что-нибудь перекусить, пожалуйста, – говорю я.

Локи кивает и поднимается на ноги, оставляя свой ноутбук на диване. Парень выходит из кабинета, а я открываю нижний ящик и достаю оттуда бумаги, накопившиеся за этот месяц. Счета, документы, разборки с другими бандами, какая-то прочая работа.

Как же мне лень этим заниматься. Ненавижу рутину. Это скучно и тоскливо…

7. Куколка.

Kevin Rudolf – In The City

POV Bill

План побега никак не хочет возникать у меня в голове, и все попытки на его создание рушатся, даже не начавшись. Выбраться ночью у меня не получится: отель напичкан датчиками слежения, камерами, охраной и, самое ужасное, собаками. За мной следят круглосуточно, я даже не смогу покончить с собой, если захочу. Окна из пуленепробиваемого стекла – я уверен, что Том понапичкал ими все номера – оно не открывается, даже форточки нет, а если я попытаюсь разбить его, что будет совершенно бесполезно, тут же появится охрана и скрутит меня. Я могу, конечно, забаррикадироваться в ванной и попытаться утопиться в моей любимой воде, но, к моему сожалению, меня спасут и откачают. Я не умру, пока этого не захочет Том.

И самое ужасное – ошейник. Стоит мне только попытаться избавиться от него, как моё тело забьётся в судорогах из-за электрического разряда. Естественно, от него умереть я не смогу, зато будет неприятно. Я как собака, которую хотят выдрессировать бесполезным командам.

Я мог бы притвориться, что согласен на сотрудничество. Да, теперь я понимаю, что поступил глупо, когда отказался подчиняться Тому. Я мог бы втереться к нему в доверие, притворяться до последнего, что я ему верен, а потом сбежать при первой удачной возможности. Теперь этому не бывать. Этот парень не дурак, чтобы верить в мои бредни, что я готов делать всё, что он пожелает. Даже если мне и удастся избежать того, что мне готовит Том, за мной всё равно будут пристально следить. Я буду на коротком поводке, не смогу даже в туалет сходить без разрешения, поэтому я ни за что на свете не пойду на это. Пусть делает со мной, что хочет. Я слишком гордый, чтобы опускаться до такого. Даже собаки не меняют своих хозяев лишь по какому-то щелчку. Верность надо заслужить.

Время тянется долго – ко мне приходят лишь один раз, чтобы принести еду, но я к ней даже не притрагиваюсь. Проваляться на кровати несколько часов подряд – это единственное, что я хочу. Чувствую себя запертым зверем, оставленным на съедение одиночеству, дожидаясь своего неизбежного конца. Интересно, как там Рэки? Жалеет ли он, что так просто отпустил меня?

За окном темнеет – я даже на какое-то время умудряюсь заснуть. Просыпаюсь я от тихого звука открывающейся двери. Резко, неожиданно, даже чувствую, как сердце пропускает несколько ударов. Я прислушиваюсь – в комнате темно, но я точно ощущаю чьё-то присутствие. Кто-то дышит, чьё-то сердце бьётся, и он точно смотрит на меня.

Он бесшумно подходит к кровати, но я не оборачиваюсь. Я лежу к нему спиной и смотрю в пространство, готовый защищаться в любую секунду. На мгновение мне хочется засунуть руку под подушку и достать нож, но я вспоминаю, где нахожусь и что со мной было. Ножа там и в помине нет.

Я узнаю его. Его присутствие давит и ломает, рядом с ним невозможно находиться без страха, потому никогда не знаешь, что взбредёт в его голову. Том останавливается возле кровати – я чувствую, как его рука тянется ко мне, словно щупальца осьминога, готовые захватить тебя в «объятия» и задушить. Я замираю – моё тело настолько напряжено, что я готов в любую секунду сорваться с места и атаковать. Интересно, если я убью Тома, что мне за это будет? Сверну ему шею, а потом буду ждать его охрану, которая пристрелит меня вслед за ним.