Ефрейтор Гельмут Ханке позднее написал об этом бое так: «Громада большевистского бронепоезда появилась перед нами совсем неожиданно. Никто даже не подозревал, что на этом направлении у русских вдруг окажется бронепоезд. Наши танкисты, высунувшись из люков своих машин, ожидали, что это подходит какой-то состав и мы его сейчас преспокойно захватим, как вдруг перед ними возникло это чудовище зелено-желто-коричневого цвета с кроваво-красной надписью по бортам броневагонов. Наш переводчик позднее сказал, что это название можно было перевести как «упорный человек с очень толстыми пятками», что было даже забавно, не будь его сейчас перед нами. Команда бронепоезда тут же открыла огонь по нашим танкам из всех его четырех башенных орудий и двух зенитных автоматов, выпускавших сотни пуль в минуту. Сразу все смешалось: разрывы русских снарядов, наша ответная стрельба, пулеметные очереди с наших танков и бронетранспортеров и русского бронепоезда. Потом уже выяснилось, что у русских не было специальных бронебойных снарядов и они стреляли обыкновенной шрапнелью, поставленной на удар. Броню наших танков такие снаряды пробить не могли, но на столь близком расстоянии удары этих снарядов были очень чувствительны, и многие наши танкисты сразу же были контужены. Неожиданно для всех нас на передней и задней платформах бронепоезда вдруг вспыхнули столбы пламени, и два прямо-таки чудовищных ракетных снаряда поднялись с них почти отвесно вверх и упали в наше расположение. Два взрыва, последовавшие практически одновременно один за другим, были неимоверной силы, так что практически все, кто находился поблизости, сразу оглохли и были сбиты на землю ударной волной. По счастью, в наши танки они не попали, но один из них, начавший в это время движение, угодил в воронку от разрыва и перевернулся.
Воспользовавшись тем, что вражеский бронепоезд замедлил свой ход, наши танкисты открыли по нему бешеную стрельбу, но наши снаряды оставляли на нем лишь только небольшие углубления, а другие просто застревали в его броне, не проникая далеко внутрь. К сожалению, у нас были короткие пушки-«окурки» старого образца и не было ни одного танка с длинноствольной новой пушкой, поэтому нашей части тут же пришлось отходить. Причем нанесенные нам потери оказались очень велики, как в живой силе, так и в технике: команде бронепоезда удалось подбить у нас два бронетранспортера и вывести из строя целых пять танков, у которых были разбиты гусеницы, повреждены орудия, смотровые приборы и прицелы. Кроме того, бронепоезд все это время продолжал обстреливать нас своими чудовищными ракетами, одна из которых все-таки попала в наш танк На этом месте мы нашли только его вдавленное в землю днище и борта с разваленными в обе стороны гусеницами. По счастью, для нас это было не очень меткое оружие, и тем не менее его боевая мощь не может не привести в ужас!»
Пробив коридор в окружении, «Упорный толстопятый» на одном из полустанков тотчас перешел на второй путь и передал в Пензу, что дорога на Сызрань открыта. Остававшиеся еще эшелоны были тут же переведены на соответствующие пути и полным ходом один за другим двинулись на восток. Час спустя, проходя мимо сражавшегося за них бронепоезда, многие из тех, кому довелось увидеть, как он уходил в бой, могли вновь попрощаться со своим спасителем. Весь в выбоинах от разрывов немецких снарядов, с оторванными стволами пулеметов, торчавших из обожженных амбразур, грязный и закопченный, он выглядел как мрачная, но неприступная крепость. С бронепоезда в последний эшелон передали раненых, после чего его тут же отозвали обратно, поскольку немцы сумели прорваться к городским окраинам с западного направления.