Если бы Гитлер не напал на СССР…

— Возможно, и так, — задумчиво произнёс Ловелл, — но зачем Гитлеру приобретать ещё одну головную боль, не решив проблем с нами?

— Вот это и есть одна из причин, — пояснил Криппс. — Война должна начаться именно в этом году, потому что Красная Армия все время крепнет, а мощь германской армии будет всё более слабеть, если война с Англией затянется. Поэтому Гитлеру выгоднее попытаться сломить русскую армию до того, как будет закончена её реорганизация.

= = =

В комнате наступила тишина… Журналисты обдумывали ими услышанное, а Криппс ещё раз оценивал им сказанное. Затем прибавил:

— Германский Генеральный штаб убеждён, что Германия может захватить Украину и Кавказ вплоть до Баку за две-три недели… Сэр Джон Дилл считает также…

= = =

В тот же день 6 марта 1941 года Криппс был у Вышинского. Первому заместителю Молотова выслушивать англичанина было не впервой, и он вежливо отвечал на светские любезности, а вскоре Криппс начал разговор по существу, «доверительно» сообщив, что турецкий посол в Берлине был информирован германским аусамтом о том, что если возникнет война между Турцией и Германией, то туркам придется иметь дело и с русской армией на Кавказе.

— Конечно, все это чепуха, — «успокаивал» Вышинского Криппс, — однако в Турции это кое-кого настораживает, и было бы неплохо, если бы со стороны советского правительства было высказано сочувственное отношение к Турции… Ведь турки убеждены, что немцы нападут на них в ближайшее время…

Для хитрого бритта Криппс вел себя неуклюже — провокация выпирала тут явно. Выразить сочувствие туркам на фоне их враждебности немцам (существовавшей, впрочем, более в речах Криппса, чем на деле) значило ухудшить наши отношения с Берлином. Но Криппс на это и рассчитывал.

Однако и это было ещё не всё…

— Ходят слухи, — продолжал англичанин, — что все действия Германии на Балканах в настоящее время имеют целью лишь защитить свой балканский фланг в предстоящем нападении на СССР… Нападение на СССР даст Германии возможность пойти на мир с Англией на основе отказа от Бельгии, Франции и прочего за счёт СССР.

Вышинский слушал, Криппс провоцировал:

— Что надо делать тем, кто против расширения сферы войны? Очевидно, создать сильное сопротивление Германии…

Вышинский мог бы тут ответить: «Что надо? Надо Англии пойти на мир с Германией, который Германия ей не раз предлагала. Вот и всё…» Но Андрей Януарьевич был умным человеком и знал, что в доме повешенного не говорят о верёвке. Так что он промолчал, а Криппс разливался соловьем:

— Югославию тянут в Тройственный союз, размахивая тряпкой «красной опасности»… Я у себя в Англии шесть лет боролся с избитой пропагандой по поводу этой якобы опасности…

Тут Вышинский не выдержал и бросил внешне безразличным тоном:

— И безрезультатно, кажется?

Криппс иронии не заметил (или не захотел замечать) и с жаром подтвердил:

— Да, увы, с результатами, несоразмерными с вложенной энергией… Но сейчас надо срочно улучшать положение на Балканах… К сожалению, первоначальный план по объединению Турции, Болгарии, Югославии и Греции не осуществляется… И было бы хорошо, если инициатива создания такого союза исходила бы от вас…

Англичане тогда вели активную работу по обеспечению собственного балканского фланга за счет открытия военных действий на Балканах самими балканскими странами против немцев — тогда Англии было бы проще вмешаться в ситуацию. Подключить к такой деятельности русских было бы для Лондона подарком судьбы, для чего, собственно, Криппс и мусолил язык в кабинете Вышинского уже второй час…

Криппс предлагал России «поддержать» Турцию и был готов «сообщить мнение господина Вышинского туркам через английского посла в Анкаре». Удивленный способностью бритта узнавать чужое мнение без его хозяина, Вышинский дипломатично ответствовал, что в таких вопросах личное мнение не имеет значения.

Криппс же не унимался:

— Но об этом мне говорил и господин Сталин в прошлом году, когда я был удостоен большой чести разговаривать с ним!

— Господин Криппс, — не выдержал Вышинский, — вам должно быть понятно, что без разрешения товарища Сталина я на ваш вопрос отвечать не могу.

= = =

Криппс ушёл не солоно хлебавши, а запись беседы Вышинского с ним легла на столы Сталина, Молотова, Ворошилова, Кагановича и Микояна. Вскоре же нарком госбезопасности СССР Всеволод Меркулов получил сообщение о «пресс-конференции» Криппса в посольстве. Чуть позднее оно тоже оказалось у Сталина с Молотовым. А также — у Гитлера, поскольку Канариса заботливо обеспечили сведениями об «откровениях» Криппса и по агентурным каналам из Москвы, и непосредственно из Лондона…

* * *

СТАЛИН сейчас часто обсуждал ситуацию с Молотовым, но нередко говорил наедине и со Ждановым — Андрей Андреевич мыслил шире и оригинальнее. И первому секретарю Ленинградского обкома и горкома теперь приходилось бывать в Москве чаще и регулярнее.

В одной из таких бесед Жданов услышал: