Если бы Гитлер не напал на СССР…

Конечно, профессор выдавал желаемое за действительное — какие там «позорные столбы»! Летом 1932 года ветераны войны двинулись в поход на Вашингтон, требуя повышения пенсий. И генерал Дуглас Макартур с помощью генерала Джорджа Паттона и майора Дуайта Эйзенхауэра разметал их колонны и вышвырнул ветеранов и калек из их жалких лачуг.

Прошло десять лет.

Макартур, которого теперь самого вышвырнули с Филиппин японцы, в мае 1942 года был назначен Верховным Главнокомандующим в Юго-Западной части Тихого океана и сидел со своим штабом в австралийском Брисбене.

Паттон и Эйзенхауэр поменялись местами — подтянутый генерал Эйзенхауэр стал начальником генерала Паттона и готовился получить пост командующего войсками США в Европе, хотя никаких войск там у него не было.

Итак, вместо позорного столба палачи американского народа получали новые звезды на генеральские бейсболки и новые звёзды на грудь. В карманы же укладывались не звёзды с неба, а наличные — как плата за верную службу той Золотой Элите, которая «предавалась неописуемому обжорству за общим пиршественным столом».

И теперь эта элита была, как и Черчилль, в шоке. Рушилось если не всё, то — многое. В марте 1941 года Сталин говорил Мацуоке, что европейские проблемы решатся естественным путём, если Япония и Советский Союз будут сотрудничать, а Мацуока в ответ уточнял, что не только европейские, но и азиатские. И Сталин соглашался, что в этом случае будет обустроен весь мир.

Теперь в мире вместе сотрудничали Россия, Германия, Италия и Япония. И мир должен был обустроиться как-то по-новому… Его контуры были ещё очень зыбки, его перспективы были ещё очень ненадёжны, но уже было ясно, что это должен быть мир без войн.

Без войн!

То есть это должен был быть мир общего труда, веселья и общей уверенности в будущем.

А что ещё надо для счастья нормальным людям?

* * *

ВЕРМАХТ стоял под Лондоном. И в шоке был не только Черчилль и черчиллевцы — теряли за океаном выдержку братья Даллесы и Билл Донован, сыпал направо и налево нецензурщиной Джордж Паттон, опоздавший, как и его шеф Эйзенхауэр, в Европу. Миллиардеры уже потихоньку, на всякий случай, начинали переводить часть капиталов из Штатов в надежные сейфы в Швейцарию в расчёте на то, что Швейцария ею и останется — при любом развитии событий.

Не очень радовались такому бурному лету 42-го года и многие промышленники в рейхе — как-никак Флику были ближе Морган и Моргентау, чем большевик Сталин. Как-никак германские заводы «Оппеля» принадлежали американской «Дженерал моторс», а Гуго Стиннес имел в Штатах свой бизнес. Так что «фюреры экономики» в рейхе были довольны далеко не все. Однако Гитлер, обретя устойчивость в союзе с Россией, чувствовал себя все более независимо как от промышленников, так и от антикоммунистической элиты.

И лишь мультимиллионер-«аутсайдер» Джозеф Кеннеди в уныние не впадал. Потомок неистовых рыжеволосых ирландских католиков-эмигрантов, он, и сам рыжеволосый, был яростен в защите своего права делать так, как считал нужным он, а не какие-то там барухи. Он уважал решительных людей, а Сталин и Гитлер теперь показывали всему миру, что они — люди решительные.

— Скоро они тряхнут и Штаты, — заявлял Кеннеди почти публично, не очень опасаясь осуждения.

— А вы? Вас ведь тоже тряхнут? — спрашивали у него.

— Я готов сам отдать половину, если мне оставят другую половину, — похохатывал Джозеф. — А мне её оставят… Я — не Барух!

И такое настроение несло в себе черты иного будущего уже для Америки.

Рузвельт в Вашингтоне, как и Черчилль в Лондоне, проводил совещание за совещанием. Сразу навалилось всё — и необходимость что-то решать с Европой, и вопрос о том, объявлять ли войну России, и перспективы войны на Тихом океане в том случае, если война России будет объявлена.

Помочь Черчиллю было нечем — «летающие крепости» без промежуточной посадки до мест европейских боёв не долетали. И времени на что-то уже не было.

Объявление войны России лишь усугубляло ситуацию, и с этим было решено повременить. Но это решение лишь усиливало ненависть к Советам — и так в Вашингтоне стойкую, застарелую.

Особо страшило то, что потоки золота и сырья в Штаты из внешнего мира уже сокращались и вскоре могли сократиться угрожающе…

Уныние, уныние охватывало дядю Сэма и его «золотых» сынов.

Кабинет Черчилля пал через неделю после начала операции «Люфтлеве» — 29 июня 1942 года. В Лондон прилетел герцог Виндзорский — экс-король Эдуард VIII, для переговоров с младшим братом Георгом VI. Лондон устроил Эдуарду грандиозную встречу.

Боевые действия утихали сами собой — немцы не наступали, англичане не пытались наступать. От имени бывшего и нынешнего короля новый кабинет было предложено сформировать сэру Освальду Мосли. Еще было непонятно, переходный ли это вариант или власть надолго, но было ясно, что новая ситуация требует новых людей и новых идей.