«Если», 2012 № 08

Может быть, главной ошибкой режиссера Евгения Шерстобитова, взявшегося экранизировать «Туманность Андромеды», был выбор времени для экранизации. Фильм вышел в 1967-м, а за прошедшее десятилетие в нашей фантастике произошла подлинная «смена вех». Сними Шерстобитов свой фильм по горячим следам, когда роман Ефремова оставался практически единственным и безальтернативным образцом желанного будущего для многочисленных советских читателей фантастики, — и, глядишь, судьба картины оказалась бы иной. Но к середине 1960-х вектор советской утопии значительно сместился: на фоне «Полдня» Стругацких роман Ефремова с его декларативной патетикой и отсутствием живых людей (наличия смелых и оригинальных идей никто не отрицал ни тогда, ни после) смотрелся явным анахронизмом. А уж когда все было перенесено на экран, и актерам пришлось выговаривать это вслух… Короче, в результате вышел не просто провальный фильм, в те времена это выглядело дурной пародией!

Кажется, это в полной мере осознали и создатели картины. Первоначально она задумывалась как первая часть кинодилогии (оригинальное название звучало почти по Лукасу: «Туманность Андромеды. Часть 1. Пленники железной звезды»). И отказ режиссера от работы над вторым фильмом — официально из-за кончины исполнителя одной из главных ролей Сергея Столярова — все восприняли как должное.

Картонные декорации — это еще полбеды, хотя более убогие картины далекого земного будущего (пионерского лагеря «Артек») и дальних космических миров, казалось, трудно вообразить. Читатели романа Ефремова еще могли включить собственную фантазию, представляя себе гигантских инопланетных «медуз», поражающих энергетическими разрядами, или пламенный эротический танец Веды Конг — своего рода «культурное послание» землян Великому Кольцу. На экране же в качестве инопланетных монстров зрители увидели бесформенные тени-кляксы, а вместо танца — анимацию, примитивную даже по меркам шестидесятых. И самое главное, по-советски ханжескую: раздеть народную артистку Вию Артмане и заставить ее в таком виде плясать для гипотетических зрителей с далеких планет постановщики не решились.

Главным же фактором, обеспечившим провал картины, стали картонные образы. В книге они не вызывали такого раздражения, но в кино, стоило героям открыть рот, как текла трибунная речь — либо научпоп, либо поток банальностей. Не спасли фильм даже единичные находки, вроде замеченного уже современными зрителями некоего прообраза ноутбука на столе Дара Ветра в исполнении Столярова.

Напротив, двухсерийный фильм «Бегство мистера. Мак-Кинли» (1975) в целом можно считать удачей, что нашло отражение и в официальном признании: создатели картины были награждены Государственной премией.

Правда, и режиссер, и сценарист на сей раз были другой «весовой категории» — Михаил Швейцер и Леонид Леонов. Видный советский прозаик переделал собственную одноименную киноповесть, опубликованную еще в 1961 году, убрав из нее явные пропагандистские клише. Помог фильму и звездный актерский состав: Донатас Банионис, Борис Бабочкин (последняя роль в кино), Алла Демидова, Игорь Кваша, Леонид Куравлев. Не говоря уже о Владимире Высоцком, сыгравшем как бы самого себя — уличного барда, для чего он специально написал девять баллад, из которых в фильм вошли не все.

Что до собственно фантастики, то она пронизывает картину сюжетно и идейно, но сведена к минимуму в антураже. Но финальные сцены пробуждения героя после трех столетий, проведенных в анабиозе, впечатляют и сегодня. Взору мистера Мак-Кинли, решившего сбежать из своего кошмарного настоящего в обещанное благоустроенное будущее, предстают не цветущие сады, а выжженная ядерными взрывами бесплодная пустыня. Это первая отечественная картина, в которой показан мир после глобальной катастрофы.

Правда, в нашем прокате фильм вышел с относительно благополучной концовкой: оказалось, что апокалиптический кошмар герою фильма просто приснился. Однако на Московском кинофестивале был показан другой вариант. На сей раз обывателю-беглецу из прошлого не дают выйти на поверхность планеты из помещения «хранилища замороженных», сальватория, позволив лишь взглянуть одним глазком на то, что сотворили с планетой его современники. После чего учиняют своего рода моральный суд над человеком XX века, когда и случился ядерный апокалипсис. Эти же кадры каким-то чудесным способом перебрались и на рекламный постер — отчего многие зрители специально пересматривали картину в поисках «апокалиптических кадров», но безуспешно…

* * *

Если говорить о лидерах научно-фантастического поколения шестидесятых (исключая, разумеется, Стругацких и Булычёва: экранизациям их произведений посвящены отдельные обзоры), то сравнительно повезло в кино Северу Гансовскому. Четыре обращения кинематографистов и телевизионщиков к творчеству этого писателя — и в итоге две бесспорные удачи и две относительные. Неплохой счет!