«Если», 2012 № 06

— Нарушенные обещания, — сказал Гэс. Пустующие дома… Так много нарушенных обещаний…

Что-то забрезжило в уголке ее мозга, какая-то мысль, пытающаяся оформиться и стать вразумительной. Мария-Кристина уставилась на свою раскрытую ладонь.

— Гэс, — произнесла она, — а у крийев есть что-нибудь такое, что люди могли бы посчитать ценным — ну, золото там, серебро или платина?

— Мы имеем эти вещества, — ответил Гэс.

— Тогда вам нужно купить эти дома у банков, — сказала она. — Купите их все, а потом отдайте обратно людям, которые в них жили раньше.

— Обмен товаров на собственность? — уточнил Гэс. — Торговля?

— Лучшее приветствие, какое только может быть, — подтвердила она. — Дары, которые даются охотно, в знак дружбы.

— А как же звезды на потолке и все прочее? — спросила Бетти. Она внимала с широко раскрытыми глазами, пытаясь переварить услышанное. — Дома-то ведь уже не те, какие были, когда оттуда выселяли хозяев.

— Если им не понравится новая обстановка, они всегда могут их продать и купить себе что-нибудь более традиционное, — ответила Мария-Кристина. — Я бы с радостью поменяла свой дом на один из этих, даже думать не стала бы!

Гэс и другие крийи высыпали из бараков на залитый оранжевым светом двор. Охранники, патрулировавшие периметр, закричали.

— И что теперь? — спросила Донна, прячась вместе с двумя подругами за спину высокого крийя.

— Мы вернемся к нашим кораблям, — ответил Гэс, — и станем подготавливать следующую стадию приветствия.

— А мы? — спросила Донна. Она с опаской оглянулась на комендатуру: входная дверь с грохотом распахнулась, и наружу начали выбегать солдаты.

— Вы примете ваше приветствие у себя дома, — сказал Гэс.

Оранжевый свет стал ярче, потом еще ярче, так что под конец Мария-Кристина не могла видеть ничего другого. Она ощущала его у себя на языке, словно вкус незнакомой инопланетной пряности, чувствовала, как он пронизывает ее кожу, так что даже кости, должно быть, светились и зубы излучали сияние. Миллионы пчел жужжали на ее коже, заслоняя тюремный лагерь. Она больше не чувствовала ни ног, ни лица, ни рук, ни…

— А, вот и ты, — произнес сзади голос Алана. — Что у нас на обед?

— Я…

Мария-Кристина огляделась вокруг. Она стояла посередине собственной гостиной. Алан сидел в своем кресле, задрав ноги, держа Шнапси у себя на животе. Терьер уставился на нее блестящими черными глазами.

— Ты заслоняешь экран, — сказал ей Алан.

Ее пальцы тряслись, когда она нащупала пульт и выключила телевизор.

— Я должна тебе кое-что сказать, — начала она. Ее ноги подкосились, и она плюхнулась на диван…

Он не верил, пока на следующее утро не пришли солдаты.

— Почему крийи слушают именно вас? — требовательно спросил комендант Чарлстон.

Он сидел за столом на кухне у Марии-Кристины, держа в руке чашку свежезаваренного кофе. Его глаза были красными — вряд ли бедняге удалось хоть немного поспать прошлой ночью.

Шнапси обнюхивал его сапоги. Бетти и Донна только что пришли, а вот Алан сбежал на работу сразу же, как только его отпустили. Он заявил, что не вернется до тех пор, пока она не прекратит возиться со всей этой инопланетной нечистью. К своему удивлению, она поняла, что это ее не очень волнует.

— Наши квалифицированные психологи и специалисты по ведению переговоров пытались работать с ними, как только они прибыли. Но они ни разу не уделили нам ни крупицы внимания, просто продолжали заселяться в пустые дома, пока мы их не вывезли, и даже тогда на их место всегда находились новые.

— Может быть, потому что мы их слушали? — предположила Мария-Кристина. Бетти и Донна согласно закивали. — Вы все время чего-то от них требовали: объясните то, отдайте это, поговорите с высокопоставленными чиновниками… А их это не интересовало. Они хотят просто дать всем «приветствие».

Комендант поднял брови.

— Да, но что это значит?

— Гэс говорит, что «приветствие» для всех разное, — ответила Мария-Кристина. — Мое «приветствие» не такое, как ваше, или Бетти, или Донны.

Комендант побарабанил пальцами по столу.

— Это не объяснение.

— Они смотрят на дом как на обещание, — сказала она. — Дома, из которых выселили жильцов, — это «нарушенные обещания», «непокой», «не-отдых». Как я поняла, это противоречит всему, во что они верят и что ценят. Пустые дома для них настолько же ужасное зрелище, как для вас или для меня — убийство невинных детей. Они все время повторяют, что здесь для них есть «место», но мне кажется, они имеют в виду не физическое пространство. Это, скорее, относится к мыслям или эмоциям, возможно, что-то более близкое к «потребности». По какой-то причине они хотят обитать в этом «пространстве» и дать нам то, в чем мы испытываем потребность.

Раздался дверной звонок. Мария-Кристина, извинившись, пошла посмотреть, кто там. За дверью ждал Гэс, все еще в оранжевом комбинезоне, как будто одежда не имела для него значения. «Возможно, в иных мирах это так и есть», — подумала она.

— Вы вернулись! — воскликнула она, охваченная необъяснимой радостью. Прошлой ночью она навестила дом крийев, но там было по-прежнему тихо и пусто.

— Приветствие, — сказал Гэс.