«Если», 2012 № 04

Далее начинается квест. С очень красивыми, почти открыточными видами столицы наземной и подземной. Обнаруживаются и выжившие — девочка-подросток, странноватый изобретатель, несколько комбатантов во главе с неизменным Гошей Куценко, чей лексикон состоит из патриотических фраз времен Отечественной войны: враг не пройдет, здесь наш дом, за нами Москва!.. Теряя людей, группа прорывается к вошедшей в Москву-реку атомной подлодке (!), дабы начать настоящую борьбу с пришельцами.

Можно лишь посочувствовать съемочной группе: фильм снимался на улицах Москвы в то самое ужасное лето 2010 года, когда плавились асфальт и москвичи.

Тимофей Озеров

Проза

Филип Бревер Сторожевые пчелы

^{Иллюстрация Владимира ОВЧИННИКОВА}

Пробравшись через заросли пурпурного вьюнка на брусчатке старого тротуара, Дэвид подошел к краю канавы. Потом встал на колени и присмотрелся к одуванчикам и клеверу: да, кружившие над ними пчелы имели характерные для сторожевых оранжево-черные полоски.

Оторвавшись от цветов, он окинул взглядом ферму. Краска на доме и сарае свежестью не отличалась, но и не облупилась. Сад большой. На полях растут пищевые культуры, не только биотопливные. Дэвид прошагал километров двенадцать от города и отверг все повстречавшиеся ранее фермы, однако эта выглядела многообещающе.

Даже по прошествии четырех лет он все еще дивился, как же ладится жизнь в Иллинойсе. В Мичигане от города до его семейного сада чужак ни за что бы не добрался. Если не угодит в лапы бандитам, то его остановят на блокпостах. А там, если повезет, оприходуют всю имеющуюся наличность да развернут назад. Если же повезет чуть меньше, то оприходуют покруче, а тело бросят в чей-нибудь метановый реактор. Дэвид был уже в двух шагах от подъездной дорожки, когда его заметила одна из пчел. Она подлетела, Коснулась его кожи и тут же зажужжала по-другому, давая понять: ей известно, что он чужак. И пока он шел по дорожке, так действовала каждая пчела, подлетавшая к нему. И каждый раз Дэвид вздрагивал.

Возле сарая двое мужчин возились со старым распылителем. На них были кепки с рекламой гибридных семян и гибридных тракторов, на вид — отец и сын (неудивительно, принимая во внимание сторожевых пчел).

Отец взглянул на приближающегося Дэвида, а затем снова занялся распылителем.

— Думаю, только этот уплотнитель бракованный, партия-то неплохая. Остальные вроде нормальные.

Тот, что помоложе, кивнул:

— Я заменю его.

— Но все-таки хорошо, что ты заметил. Из-за одной плохой прокладки можно потерять кучу аммиака.

— Спасибо, па.

Мужчина постарше вытер руки о джинсы, обошел распылитель и обратился к Дэвиду:

— Что продаешь, сынок?

— Ищу работу, — ответил Дэвид.

— Мы не можем нанять тебя, — сказал фермер. — Из-за пчел. Налетчики пошаливают, пчелки погубят тебя вместе с ними.

— Последнее время грабители особо не досаждают, — возразил Дэвид. — Не так, как три-четыре года назад, когда я поступил в университет. И я не ищу постоянную работу. Словом, я бы рискнул.

— Студент?

— Только закончил.

— Степень?

— По агрономии, — ответил Дэвид, что было близко к правде.

— Почему же ты согласен рабочим?

Дэвид принялся выкладывать заранее приготовленную историю:

— У моих родителей персиковый сад в Мичигане. Завелись какие-то выносливые точильщики, так что нужно расплачиваться за новый чудо-инсектицид. — Это тоже не грешило против истины, хотя и не было ответом на вопрос фермера.

— И ты хочешь заработать на билет на поезд до Мичигана? Вряд ли я сумею тебе помочь…

— О нет, сэр. Мне надо лишь проживание да питание. И чуть сверху. А доплату необязательно деньгами. Можно старым велосипедом, который я подлатаю. До дома менее четырехсот километров. Как-нибудь доберусь.

— У нас есть старый велосипед, — признал фермер, совершенно не озаботившись опасностью поездки. Он протянул руку: — Меня зовут Эзикиел Уэр. Готов нанять тебя, коли ты уверен, что хочешь рискнуть с пчелами.

Дэвид улыбнулся:

— Уверен.

Когда миссис Уэр позвала мужчин обедать, Дэвиду открылось, что у Эзикиела есть и дочь.

Днем он помогал Захарии перегонять скот на новое пастбище, а потом гнать кур туда, где коровы паслись три дня. Коровы отнеслись к новому месту с равнодушием, зато куры с воодушевлением набросились на сопревшие коровьи лепешки.

Ее звали Найоми. На ней было простое платье поселенцев, однако голова не покрыта, и ее каштановые кудри свободно рассыпались по плечам. В университете девушки так не одевались, но и для сельского Иллинойса наряд ее был очаровательно нетрадиционен.

Пятно муки у нее на скуле наводило на мысль, что она трудилась на кухне, однако первое, что девушка сказала при появлении отца:

— Па, я тут обнаружила странное расхождение во фьючерсных ценах на этиловый спирт между долларами и евро. Я не знаю, к чему это, и поэтому снизила наши риски по обеим валютам.

— Оставила достаточно, чтобы застраховать нашу ожидаемую продукцию?

— Ну конечно, папа. — Она взглянула на брата и закатила глаза.