«Если», 2011 № 12

Как раз в кэмпбелловском журнале в августе 1966-го появилась короткая повесть «Свет былого» — одно из самых ярких и заметных произведений Боба Шоу. Придуманное автором «медленное стекло», затормаживающее движение фотонов (фактически оно заставляло их двигаться как бы «по спирали») настолько, что сквозь него можно видеть картины прошлого, осталось одной из самых оригинальных идей научной фантастики — истинным украшением знаменитого апьтовского «Регистра». Но если бы только идея! Рассказ, номинированный на обе высшие премии, «Хьюго» и «Небьюлу», запомнился еще и великолепной метафорой — неумирающего, сохраненного, но, увы, не вечного прошлого. И пронзительной историей, в которой есть все — «и жизнь, и слезы, и любовь»…

Не менее оригинальной для своего времени была идея видеть «чужими глазами» (с помощью электронного прибора, считывающего информацию непосредственно с нервных рецепторов глаза) в первом романе Шоу «Ночная прогулка» (1967). И снова она бы осталась лишь очередной записью в вышеупомянутом «Регистре», если бы не драматическая история ослепленного космического пилота, который тем не менее нашел способ вернуться в мир зрячих.

Хотя о том, что слепота — для автора материя вовсе не праздная, знали немногие…

* * *

В романах Шоу смело вторгался в области, которые обычно называются «передним краем науки». И без оглядки переходил этот край, устремляясь в неизведанные дали. В «Дворце Вечности» (1969) писатель попытался найти рациональное объяснение столь эфемерной субстанции, как душа, а в «Миллионе завтра» (1970) — предложить техническую возможность достижения бессмертия. В романе «Орбитсвиль» (1975), награжденном Британской премией по научной фантастике, и его продолжениях — «Отлет из Орбитсвиля» (1983) и «Судный день Орбитсвилля» (1990) речь идет не столько о самих гигантских орбитальных станциях — городах будущего, сколько о неизбежных последствиях для переселенцев. Психологические последствия другой технологической новинки — персонального комплекта антигравитационного оборудования — описаны в романе «Головокружение» (1978).

И наконец, «Венок из звезд» (1967) — лучший, по мнению многих, роман Боба Шоу. Человечество в преддверии неизбежного коллапса цивилизации (на Земле все обстоит скверно — в политике, экономике, морали) наблюдает появление в небе Немезиды. На сей раз в роли знамения и обещания неизбежной кары выступает необычная планета-странница, планета-фантом, состоящая из антинейтрино. Наблюдать сей феномен можно только через специальные линзы, а прохождение небесной скиталицы вблизи Земли приводит к еще более удивительному открытию: оказывается, и внутри нашей планеты существует еще одна… планета? Словом, еще один мир, тоже из антинейтрино, и самое главное — обитаемый!

А теперь обратите внимание на дату выхода романа. Полвека назад вряд ли кто за пределами научных кабинетов и студенческих аудиторий всерьез обсуждал то, что сегодня стало достоянием масс: проблему «темной материи», из которой, как считают, в значительной мере состоит наша Вселенная. Особняком в творчестве Шоу стоит — даже, можно сказать, высится — увлекательная трилогия 1980-х: «Астронавты в лохмотьях», «Деревянные космолеты» и «Планеты-беглянки». Наверное, всякого уважающего себя писателя-фантаста время от времени одолевает зуд придумать собственный параллельный мир. Вот и Боб Шоу сподобился. И сочинил оригинальный и колоритный параллельный мир: там планеты-близнецы окружены общей атмосферой и «космические перелеты» совершаются на гигантских деревянных дирижаблях, наполненных водородом. А до «железного века» и таких мелочей, как фундаментальные константы типа числа «пи» или гравитационной постоянной, тамошнее человечество, уже побывавшее в космосе, в своем эволюционном развитии просто не дошло.

За свою без малого сорокалетнюю жизнь в литературе Боб Шоу написал немало. В конце концов, принцип «ни дня без строчки» профессиональному писателю не подходит — ему нужно выдавать ежедневно немало текста… Но, кажется, для зарезервированной навечно строчки — месте в Зале Славы научной фантастики носителю славной фамилии Шоу хватило бы и одного рассказа: о том самом «медленном стекле». Думается, прочитай его другой Шоу — как известно, завороженный проблемой бессмертия и неумолимого Времени, — и порадовался бы за родственника. Не посрамил фамилию.

Курсор