Читаем "Если", 2010, № 5 полностью

Несмотря на очевидное для диснеевцев желание сделать семейную картину, Бартон дал волю и темным сторонам своего воображения. Знаменитая творческая манера режиссера, которую можно назвать «гламурной готикой» (сочетание мрачности и гротескной красивости), дает себя знать к месту и не к месту. Чего стоит хотя бы эпизод, когда уменьшенная Алиса прыгает через ров по отрубленным головам!

При этом Бартон уважительно относится к иллюстрациям Джона Тэнниела и Артура Рэкхема, не копируя их, но понимая, что большая часть публики представляет себе «Алису» именно так. Здесь он оказался куда тактичнее отечественных локализаторов, которые почему-то отказались от хрестоматийного перевода Демуровой. «Варкалось. Хливкие шорьки…» узнаешь далеко не сразу. Зато дубляж выполнен на совесть, и даже привлечены актеры, когда-то давно озвучившие мультфильмы Пружанского.

Традиционно сильна и режиссерская работа с актерами. Джонни Депп раскрыл новые штрихи своего трагикомического дара в образе Шляпника, Хотя тому — явно не без влияния студии — все же добавили черточки Джека Воробья: например, ревностное отношение к своему головному убору. Собственно, недаром актер считается alter ego Бартона. Режиссер даже признавался, что их с Деппом независимо сделанные эскизные наброски Шляпника практически совпали. Отдельной похвалы заслуживает выбор актрисы на главную роль. Миа Вашиковска, по отзывам Бартона, обладает необходимым сочетанием детского и взрослого начал. Ее Алиса выглядит «не от мира сего» среди людей — и одновременно самой разумной среди кэрролловских безумцев.

Ажиотаж, вызванный лентой уже в первые дни, показал, что зритель получил то, что хотел. И на фоне визуального триумфа вроде бы как-то и неудобно говорить о содержании… Между тем Бартон вместе со сценаристкой Линдой Вулвертон, которой принадлежала идея, справились с нерешаемой задачей самым легким способом — даже не попытались ее решить. Гордиев узел в очередной раз просто разрубили. Разрезали монтажными ножницами. Вместо парадоксальной сказки зрителю предложена обычная подростковая фэнтези. Едва ли не все здесь уже было: и узурпация власти злой королевой, и даже романтическая линия между Алисой и Шляпником — Ник Уиллинг, что твой Кристобаль Хозевич, успел раньше. Мало того, сама фабула как будто позаимствована не из «Алисы…», а из вышедшего двадцать лет назад фильма Спилберга «Капитан Крюк». Снова герой (на этот раз — героиня) должен вернуться в сказочную страну и, чтобы победить поднявшее голову зло, вспомнить, кто он такой, и заново поверить в силу своего воображения.

Любопытно вот что: если Питер Пэн возвращается в реальный мир и выбрасывает в окно свой мобильный телефон бизнесмена, то Алиса как раз превращается в деловую женщину. Для викторианской Англии это донельзя смелый шаг, а вот для современного голливудского кино до безобразия политкорректный… И только символ преображения — синяя бабочка на плече Алисы — заставляет с этим примириться.

Впрочем, трактовок кэрролловских сказок мы еще насмотреться успеем. На очереди «Фантасмагория: Видения Льюиса Кэрролла», которую ставит не то чтобы великий, но, безусловно, ужасный Мэрилин Мэнсон. Кроме того, дожидается своего срока давно обещанная экранизация упомянутой American McGee's Alice. Хотя стрелки часов в Стране Чудес всегда стоят на шести…

Аркадий ШУШПАНОВ

<p>Тони Дэниел</p><p>Ex Cathedra</p>

Иллюстрация Евгения Капустянского

У меня украли детей.

Хочется устраниться. Хочется винить время, винить само бытие, чтоб выходило — это судьба, неизбежная, предрешенная. Тогда можно себе в утешение впасть в буддистскую созерцательную рассеянность или припомнить слова апостола Павла: любящим Господа и призванным по Его изволению все содействует ко благу.[10] Но ты знаешь — нет бальзама[11] ни на востоке, ни на западе Старой Земли. Как ни изощряйся, оправданий не сыщешь.

Дети исчезли.

Заявить о преступлении нет никакой возможности. В принципе, нет и преступления. А значит, нечего уповать на правосудие.

Не к кому бежать, когда среди ночи тебя поднимет их плач, когда слоняешься по дому, вслушиваясь в скрип половиц, шорох шторы: не они ли? В этих звуках, в этих явлениях тебе чудится их шепот, а иногда движение закрывающейся двери напомнит жест, каким тянулся к стакану молока старший сын, или мерцание ночника в ванной воскресит в памяти улыбку, игравшую у дочки на губах.

Она смуглая, темноволосая? Да. Синеглазая? Не в тебя. В Ребекку.

Быстрый взгляд за портал станции, туда, где раскинулся Млечный Путь. Невинный вопрос твоего младшенького (ему всего два с половиной), его первые связные слова: «Как ты сегодня, папся?».

Неважнецки. Не могу тебя вспомнить.

Детей нет.

Не может быть.

Не должно быть.

Итак, звуки и мимолетные видения — всего-навсего ваши с сознанием игры. Сам знаешь.

Поэтому ты принимаешь душ, чистишь зубы, одеваешься, съедаешь овсянку или, вовсе отказавшись от завтрака, клеишь на предплечье питающий пластырь, целуешь жену, которая тебе не жена…

Перейти на страницу:

Похожие книги