«Если» 2010 № 08

— Скажу вам честно, Ольга, такое декольте я последний раз видел года четыре назад, такие волосы — лет двадцать назад, а таких бровей вообще никогда не видел. Вы фантастически, невыносимо красивы. Если бы не наблюдал все это перед собой, то не поверил бы, что такое возможно. И все-таки я говорю вам: нет.

Вы не ослышались.

Вам давно ни в чем не отказывали? Не мудрено.

Доцент Гольц не отказал вам, когда вы попросили у него мой домашний номер. Не пытайтесь изобразить святую невинность, номер вы могли узнать только у него.

И ведущий научный сотрудник Отдела ксеноархеографии Витенька Мальцев тоже не смог вам отказать, когда вы пришли к нему подобным образом декольтированной и ангельским голоском попросили ту часть моего доклада об инциденте на Ледяной линейке, которая не засекречена, а всего лишь «для служебного пользования»… Что-то вы не слишком смущены. И я начинаю подозревать, что… и та, вторая часть доклада вам… но как? Там ведь офицер императорской службы охраны, к тому же, помнится, женщина преклонных лет. Ах, она была в отпуске, и ее заменял полковник Борщев… Отдаю должное вашей предприимчивости, но… И протокол ведомственного бюро внутренних дел тоже?! Вы? Вы! Но там же… но это же… Пришли с добрыми намерениями и надеетесь на мой здравый смысл и мое снисхождение? Вы! Это уголовное преступление. Туда ведь только члены Госсовета и сам монарх… Вы! Да… вы. Уж. Да… Н-да… Нам надо выпить чаю. Подождите. Сейчас я…

Да, плохого чая я не держу. Пуэр, пятнадцать лет. Очень, знаете ли, проясняет сознание, особенно с утра… Стоп. Разумеется. Вы просто сидите и разговариваете со мной… с любым мужчиной… а ему, то есть мне, с каждой минутой все меньше хочется отпускать вас. Так не пойдет. Нет, мадемуазель Ольга, решительно, так не пойдет. Чего бы вы не узнали, а защищать диссертацию по княжеству Ринх вы у меня не будете. Да, я раньше был гораздо более смелым человеком. По той причине, главным образом, что еще и гораздо более глупым. Да, я отбыл два года на рудниках Цереры. И правильно. Правильно меня тогда отправили на каторгу. По делу отправили. Счастлив, что потом восстановили в научном звании, вернули степень и прежнюю должность. Претензий не имею. Ни малейших. Всего доброго.

Что вам еще?

Ни при каких обстоятельствах.

Просто не будете у меня писать, да и все тут.

Нет, не обязан.

Я отлично понимаю, сколько времени вы потратили, и уверен, что у вас были шансы потратить его на что-нибудь более здравое.

Ну и что?

Вы не знаете, чего хотите коснуться. И… просто нет.

Нет.

Нет.

Что ж, поищите.

Извольте! Обратитесь к профессору Александропулосу, пожалуйста! Он был на Марсе последний раз восемь лет назад, а сейчас уже и поездки той не помнит — до такой степени скрутил его склероз. Нехорошо выдавать маленькие тайны коллег, но в конце концов вы и там напрасно потратите время.

Браннер никогда ничего не знал. Это прекрасный, удивительный популяризатор, но, знаете, он просто не по тому делу.

Токарев знает даже меньше Браннера. И он даже не популяризатор.

Антонов неделю назад скончался. Не знали? Мир праху его. Настоящий был ученый, и человек прекрасный. Экономику эпохи Дуд никто не знал лучше него. Это я вам как профессионал говорю.

Что? Трескин? Чудесно. Идите. Идите к нему! Прекрасно. Восхитительно. Час назад он связывался со мной и пытался с моей помощью понять невероятно простое и ясное место в манускрипте эпохи Дон. Эпохи Дон, барышня! Вам это что-нибудь говорит? Полуустав Экватор-1, чистовик, стандарт. Вы понимаете, что надо было доктору Трескину не учить марсианскую палеографию со студенческой скамьи, чтобы не прочитать экваториальный полуустав эпохи Дон? А? Я вас спрашиваю! Молчите. Лучше молчите. В любом случае, вы можете безо всяких сомнений обратиться к Трескину, уверен, Сергей Сергеич вам не откажет. Он не столь желчное создание, как я. Определенно. И вреда никому не будет. Вот только время свое…

Что?

Что?

Так.

Простите.

Давайте закончим этот разговор. Простите.

Я понял. Вы назвали Георгия Евграфовича Горелова. Академика Горелова, лауреата Карамзинского креста за 2090 год. Так вот, милостивая государыня, сообщаю вам официально: как только вы покинете мой дом, я немедленно свяжусь с Георгием Евграфовичем. Мы неплохо с ним поработали два года назад, когда издавали академическую биографию Дага Тэнга, первого археографа-полевика на Марсе. Полагаю, Горелов меня помнит, и мое слово для него не пустой звук. Уверяю вас, я сделаю все необходимое, чтобы он вам отказал. Именно так. Не надейтесь. О, вы до такой степени уверены в себе? Что ж, мне придется сделать большее: он даже не примет вас. Простите. Именно поэтому я и вынужден был перед вами извиниться. Простите, но будет именно так. Ради бога простите, но я не вижу иного выхода из создавшегося положения.

А теперь всего доброго. Рад был с вами познакомиться.