«Если», 2009 № 06

Проклятия на его подбородок с ямочкой! В строгих понятиях корпоративной иерархии Риджфилд не был моим боссом. Но его портфель акций мог легко поджарить мою задницу. А я продвинулся в этом проекте слишком далеко, чтобы теперь меня из него выдернули. И еще, хотя мне не хотелось этого признавать, я не меньше жаждал увидеть, что произойдет, когда наноткань коснется человеческой кожи. Ненавидя Риджфилда и ненавидя себя за то, что позволяю ему указывать мне, я уселся и стал смотреть.

Бледно-серая масса в баке слегка шевелилась. Я сконструировал баки так, чтобы они медленно перемешивали содержимое — термостаты в различных частях емкости включались и выключались со случайными интервалами, поэтому постоянные конвекционные течения в каждой порции нуклеотидов не давали им застыть или осесть на дно. Органическая культура в открытом баке медленно и бессистемно подрагивала наподобие первобытного желе, породившего всю жизнь на планете. У меня возникло странное чувство, что эта штука живая.

Сара взяла стерильную медицинскую пипетку и набрала в нее пять или шесть кубиков жидкости из бака. Содержимое бака продолжало шевелиться и подрагивать, но когда она вынула пипетку из бака, жидкость в пипетке мгновенно замерла.

Держа пипетку в правой руке, Сара вытянула левую — обнаженную, если не считать нитяной сетки, — ладонью вверх. Поднесла кончик пипетки к ямке на внутреннем сгибе левого локтя, над срединной локтевой веной. И сжала пипетку.

Бледно-серый нуклеотидный сироп полился из пипетки и скопился в локтевой ямке ложечкой первобытной горчицы. Ничего не произошло. Сара закрыла глаза и сосредоточилась.

— Я думаю об определенной ткани, — сообщила она. — О куске ткани, покрывающем мою руку. Особенной ткани. Моей любимой.

Ничего не происходило. Да и неудивительно: глаза Сары были закрыты, а это означало, что кибернетические датчики внутри наголовной ленты не могли уловить ее ЭОГ-реакцию.

Вязкая масса на руке Сары не была гомогенной — некоторые из ее ферментов имели больший удельный вес, чем другие. Основная ее часть неподвижно покоилась на сгибе локтя Сары, но я увидел, как по руке потекла тонкая струйка водянистой жидкости. Струйка коснулась одной из точек пересечения нитей и неохотно изменила направление, медленно ползя вдоль нити… пока не коснулась микросхемы.

И тут масса изменилась, и настолько внезапно, что мне даже подумалось, будто нуклеотидная масса всосалась в кожу Сары. Но нет — масса претерпела метаморфозу, превратившись в вещество, которое меняло форму и покрывалось рябью наподобие ожившего сиропа, а текстура его поверхности обрела блеск и переливчатость шелка. Жидкого шелка…

Я вспомнил, что говорила мне Сара несколько лет назад, когда мы строили давно позабытые свадебные планы, — что шелк ее любимый материал. И теперь она мысленно создавала эту ткань.

Замерев от восторга, я наблюдал за тем, как это вещество расползалось по внутреннему сгибу локтя, образуя кусочек жемчужно-серо-го, шелковисто блестящего материала. Кусочек имел неправильную форму, а его края слегка мерцали, как если бы экзонуклеазы слишком быстро их расщепляли. Я взглянул на лицо Сары. Она с восхищением разглядывала вещество у себя на руке. И улыбалась.

Тишину в помещении нарушало лишь негромкое пощелкивание аналого-цифрового преобразователя. Теперь шелк изменил цвет. Вещество на руке Сары сохранило текстуру шелка… но оно быстро меняло коэффициент преломления молекул на поверхности: шелковистая жидкость изменила цвет с серого на белый, потом стала бледно-розовой, красной и затем прошлась по всем цветам радуги и в конце стала чем-то средним между индиго и лиловым. Мне очень захотелось аплодировать.

— Хватит шелка, — решила Сара. — Теперь сделаю тафту. Цвета лаванды.

Вещество послушно изменило цвет с индиго на лавандовый. Одновременно внутри наноткани произошли тонкие изменения. Прежде она напоминала шелк, теперь затвердела и воспроизвела структуру тафты.

— Еще! — восторженно сказала Сара. Она не выпускала из правой руки пипетку. Не успел я ее остановить, как она набрала еще несколько кубиков наноткани из бака. Я начал было протестовать, но Риджфилд жестом заставил меня смолкнуть.

Вещество на руке Сары опять менялось. Когда она выдавила из пипетки новую порцию нуклеотидов, я увидел, как первая порция вытянулась навстречу добавленной. Обе порции слились и стали жидкими. Теперь объем жидкости стал больше ямки на сгибе локтя Сары. Я ожидал, что нуклеотиды переполнят ее и потекут на пол. Но ошибся — они принялись медленно расползаться вдоль сетки, покрывающей обнаженную руку Сары. По мере того, как жидкость вступала в контакт с микросхемами, наноткань получала инструкции из головы Сары.