«Если», 2009 № 06

Когда бутылка наполовину опустела, я подошел к столу и взял конверт с пометкой «Результаты экрана». Потом взглянул на пистолет. Представил, что может сделать с черепом пуля такого калибра — разнести его вдребезги. Раскрыть то место, где находится мое «я». Обнажить его, чтобы оно испарилось на воздухе, словно жидкий азот, — шипение, пар… и все. Пистолет можно использовать по-разному, в том числе и как машину для возвращения в самого себя. В сон внутри сна.

Чем сложнее система, тем большим количеством способов она может сломаться. Так сказал Очковая Машина.

И она сломалась. Мы — прожекторы. Маленькие устройства для коллапса волновой функции. Люди никогда не смогут увидеть реальность такой, какая она есть: она возникает в результате наших наблюдений. Но что если ты научишься управлять этим прожектором, расширять его луч, подобно зрачку, заглядывать в глубину существующего порядка? Что ты увидишь? Что если сумеешь проскользнуть между оболочками субъективного и объективного? И тогда? Возможно, такие люди были всегда. Ошибки. Люди, которые ходят среди нас, но они — не мы. И лишь сейчас появился способ их выявить.

И может быть, они не хотят, чтобы их обнаружили.

Я вытащил из конверта листок бумаги. Развернул и расправил на столе. Посмотрел на результат — и, сделав это, наконец-то вызвал коллапс вероятностной волны эксперимента, проведенного несколько месяцев назад. Хотя, конечно, результаты находились там все это время.

Я смотрел на то, что было на бумаге, серии затененных полукругов — знакомую теперь картину света и тьмы.

Перевел с английского Андрей НОВИКОВ

Гвинплейн Макинтайр Умная мода

— Как всегда мужчинам достались все преимущества, — заявила Сара с феминистским блеском в глазах.

— Это будет один из тех споров, в котором мне полагается извиниться за то, что у меня есть игрек-хромосома и/или пенис? — нервно уточнил я.

— Я говорю об одежде, а не о хромосомах. — Сара швырнула на мой лабораторный стол небольшую карточку с золотым тиснением. — Прочти!

Карточку я узнал. Декстер Маккоркиндейл, главный администратор корпорации, владеющей нашей лабораторией нанотехнологий, устраивал очередную корпоративную пирушку в честь себя, любимого, и я знал по прошлому опыту, что эта вечеринка будет такой же, как и прежние: Маккрокодил (как мы его называли) собирается замучить нас долгой и многословной речью, приписывая себе все открытия нашей лаборатории и скромно умалчивая о допущенном по его вине перерасходе средств. Следующий банкет был назначен на последний вечер июля: до него оставалось еще два месяца, но «приглашения» от Маккрокодила — а если точнее, то корпоративные повестки, так как посещение было обязательным, — уже разослали.

— Значит, ты получила приглашение? — спросил я Сару, взглянув на прямоугольничек из кремового картона. — Мое пришло сегодня утром, и оно точно такое же, как и твое. Так с какой стати эти заявления насчет того, что мужчинам живется легче, чем женщинам?

Сара презрительно ткнула длинным ногтем в последнюю строчку гравированного текста:

— Сюда посмотри, Нат. Видишь, что написано? «Черный галстук».

— Ну и что?

— Ну и все! Вы, мужчины, будете точно знать, как одеться, потому что этими двумя словами сказано все, что вам нужно знать. Зато нам, женщинам, как и всегда, никакой подсказки. Как я узнаю, что следует надеть?

— «Черный галстук» означает официально, — подсказал я.

— Но не настолько официально, как «белый галстук», — сказала Сара, уклонившись от моего сарказма. — Можно перестараться и одеться слишком строго для официального мероприятия.

— Неужели?

— Разумеется — для женщины. Мужская одежда существует на трех квантовых уровнях: официальная, полуофициальная и повседневная. Но женская одежда занимает весь спектр, с тонкими градациями официальности.

— В таком случае, у тебя больше вариантов, чем у меня.

— И больше шансов ошибиться. — Сара с ненавистью взглянула на приглашение. — «Черный галстук» означает торжественную одежду, но не настолько торжественную, как «белый галстук». Следует ли мне надеть нечто слегка торжественное? Очень торжественное? Должна я надеть много украшений, или одно, но особенное, или вообще никаких украшений? А как быть с туфлями?

— Да бога ради, надень туфли, — посоветовал я.

Сара показала мне язык и продолжила тираду со все нарастающей страстностью: