«Если», 2009 № 04

Последнее дело принимать объект в потемках. Но кое-что из увиденного позволило прояснить картину в деталях. Боевое охранение нас элементарно проморгало. Спали, сволочи! Исполняющий обязанности командира стрелков оказался пьян и дрых в своей землянке, пугая сурков яростным храпом. Жандармы прямо возле шлагбаума жарили шашлык, уже загодя наливаясь местным кислым вином. При этом для меня и моих — уже моих! — людей не то что не было приготовлено ночлега, никто не удосужился даже расчистить место под палатку. Так, обозначили колышками. Об ужине и говорить не приходилось.

Ну я им и устроил! При свете фар трудились до утра.

Вымотались все. Я уж постарался! Комендант приехал, не дядя из деревни погостить. С моим ближайшим помощником лейтенантом Аргусом мы спали в очередь. Первую половину ночи он, вторую я. На утро я объявил общее построение и смотр личного состава.

Чтобы избежать подробностей, сразу скажу — трое поехали к Акуле с моим предписанием и сорванными с груди жетонами. Непригодны. А старшего жандармской группы вообще чуть не расстрелял, когда нашел в их обособленном расположении больше ста литров спиртных напитков. Нет, я понимаю, на войне без этого никак, сам грешен. Но тут — от домашнего пива до элитных коньяков в подарочном исполнении. Это что ж такое?!

Половина окопов осыпалась, маскировочная сетка местами просела аж до земли, гадят — прошу прощения — где ни попадя, одежда грязная. Не бойцы, а сброд. Из трех штатных пулеметов в рабочем состоянии два. В танке пахнет женскими духами, а в двух шагах от левой гусеницы я нашел использованный презерватив. Единственно, кто меня порадовал, — зенитчики. Хотя зачем они тут, не ясно. Две толково оборудованные позиции. Одна на склоне холма, сразу за гребнем, вторая поодаль, в капонирах. Правда, пушки — ЗПН-16А. «Шестнадцатые». Еще их называют «шестнадцать тонн». Старье жуткое. Но в целом надежные. Глядя на них, я понял, почему больше половины выданного мне боезапаса приходится на этих старушек. Просто больше никому это все даром не нужно.

Привезенные мною припасы разгружали до обеда. Потом я два часа провел на дороге, присматриваясь к работе жандармов. Как они рычали! Один из местных попытался им улыбнуться из кабины своего грузовичка, явно по привычке рассчитывая на взаимность, так ему такой шмон устроили! Бочку с авиационным керосином красномордый жандарм так зло бросил на землю, что та треснула, и керосин, пульсируя, вытек на песок. Это была первая наша — моя! — ошибка. Но об этом я узнал позднее.

После обеда я снарядил экспедицию в ближайший лес. Грузовики, понятное дело, давно убыли по месту расположения, поэтому пришлось обходиться своими силами. Два десятка бойцов с оружием, броневик в качестве рабочей лошадки и танк для прикрытия. И тут выяснилось: танк сломан. Что-то там у него с ходовой, я даже не стал вникать. Если б было можно, распял бы я этих танкистов, как господа нашего Иисуса Христа. Голыми. На жаре. Перед строем. Но кто бы тогда чинил эту рухлядь? Дал им время до утра и хороший втык, хотя они, если разобраться, не сильно и виноваты: был бы этот гроб на ходу, не стояли б они здесь. Пришлось посылать обе бронемашины, хотя одна явно не желала передвигаться. Но водитель, видя мои замашки, даже не стал оправдываться. Кое-как завелся и кое-как поехал, плюясь черным дымом, то есть только что не чистым бензином, едва перегоревшим. Это стало ошибкой номер два.

Оставив за себя лейтенанта Аргуса — он озверел даже быстрее, чем я ожидал, — сам взял у зенитчиков старенький джип, которым они тягали свои пушчонки, и отправился к геологам. Знакомиться и предъявлять права. Со мной трое бойцов при полном параде — с автоматами, в бронежилетах, каски на кончиках носов. Орлы! Они уже почувствовали себя хозяевами положения.

На въезде меня мурыжили минут десять. Экстерриториальность! Мандат ООН! Частная собственность! За это время очень толково выдвинулись трое с оружием, заняв подготовленные позиции. Молодца! И только потом появился представитель, крупный такой дядечка, бритый наголо. В холщовых штанах мешком и китайской рубахе с драконами. А что, не так жарко.

— Вы кто? — спросил он, подойдя к шлагбауму. Хотел было опереться, но передумал — металл на солнце раскалился, обжечься можно.

— Комендант района. Вот документ. Он взял приказ и внимательно прочел.

— Очень приятно. И что вы хотите?

— Для начала узнать, кто передо мной.

— Руководитель экспедиции. Можете звать меня Олсен.

— Русский?

— Почему русский? Я из Норвегии. Вас только русские интересуют? Могу пригласить.

— Не стоит. Я хотел бы ознакомиться с объектом и согласовать наши возможные взаимные действия.

— С какой целью?

— Мы допускаем возможность скорой атаки зверей. Поэтому в целях вашей же безопасности предлагаю на время забыть всякие мандаты и неприкосновенности…

— В том числе ваш? — безмятежно спросил Олсен.

— Что — мой? — начал заводиться я.

— Мандат. Или как его? — Он посмотрел на бумагу в своей руке. — Приказ, да. Его тоже игнорируем?

— Его — нет! — отрезал я.