«Если», 2007 № 02

— Но как вы это делаете?

Капитан долго молчал, словно собираясь с мыслями, потом слегка качнул головой.

— Когда-нибудь я вам расскажу… Сейчас же замечу только одно: эта способность очень пригодилась нам при освоении других планет… планет, которые похожи на нашу еще меньше, чем Земля.

— И поэтому вы меняетесь? Чтобы лучше адаптироваться к нашим условиям?

— Нет. Просто я подумал, что так смогу лучше выполнить приказ.

Некоторое время Сьюзен ждала продолжения. Потом спросила:

— Какой приказ?

— Провести эвакуацию местных жителей в назначенные сроки и без каких-либо осложнений. Я считал, что если буду выглядеть как человек, местное население скорее пойдет на сотрудничество. Мне хотелось, чтобы вы считали меня «своим парнем». К сожалению, я не подумал о трудностях, с которыми сопряжен подобный шаг, и вот — поплатился.

— Честно говоря, вы вряд ли сумели бы нас провести, — откровенно сказала Сьюзен. — Я не понимаю одного: почему, когда вы передумали, то не превратились обратно в… в себя?

— Это выше моих сил. Вы просто не знаете… Мимикрия или, лучше сказать, инстинкт уподобления, является частью нашей репродуктивной биологии. Нет, мы не можем «передумать».

Упоминание о репродуктивной биологии заставило Сьюзен вспомнить еще об одной важной вещи:

— Скажите, почему здесь, на Земле, совсем нет уотессунских женщин?

Этот простой вопрос вызвал у капитана неожиданно сильную реакцию. Его лицо, так похожее на человеческое, помрачнело, а голос сделался напряженным и тихим.

— Наши женщины почти всегда умирают во время родов. Мало кому удается выжить, но даже если это случается, такая женщина, как правило, больше не может иметь детей. К счастью, у нас очень распространено многочадие, в противном случае нам было бы тяжело поддерживать численность нашего населения на достаточном уровне. Мы знаем, что ваши женщины рожают сравнительно часто и легко… и завидуем вам.

— Ну, не так уж легко, — заметила Сьюзен. — Еще недавно и у нас немало женщин умирало от различных осложнений и инфекций. Подобное положение, естественно, не могло нас устроить, и мы начали бороться. Мы улучшали медицину, пока нам не удалось добиться значительного прогресса. Теперь смерть во время родов стала большой редкостью.

— У нас, к сожалению, не так, — сказал Гротон совсем тихо, и Сьюзен вдруг поняла…

— Ваша жена… она тоже умерла?

— Да.

Она всмотрелась в лицо инопланетянина.

— Вы, наверное, сильно ее любили.

— Да. Слишком сильно.

— Вы не должны винить себя в ее смерти.

— А кого я должен винить?

— Ваших врачей. Исследователей, которые не сумели найти способ сохранять жизни роженицам. Все ваше общество, которое не уделяет этой проблеме должного внимания…

Капитан Гротон невесело усмехнулся.

— Это было бы слишком… по-человечески.

— По крайней мере мы сумели решить эту проблему.

Он раздумывал над ее словами так долго, что Сьюзен решила — заснул. Но когда она приподнялась со стула, капитан вдруг произнес, не открывая глаз:

— Я думаю, в жизни лучше быть сторонним наблюдателем, которого ничто не задевает и который в равной степени далек от зла и от добра. В особенности от добра, потому что оно очень быстро кончается.

— Не всегда, — мягко возразила Сьюзен.

Гротон открыл глаза и посмотрел на нее затуманенным взглядом.

— Всегда, — повторил он.

Больше капитан не мог сопротивляться сну.

Тем же вечером, когда мальчики ушли спать в свои комнаты, Сьюзен и Том сели в кухне, чтобы выпить немного вина и обсудить последние события. Сьюзен начала с того, что рассказала мужу о болезни капитана. Кое-какие медицинские подробности заставили Тома поморщиться, но в целом он отнесся к ее рассказу достаточно сочувственно.

— Вот бедняга!.. — воскликнул он. — То, что происходит с ним сейчас, похоже на подростковый переходный период, спрессованный в жалкие девять недель.

— Я думаю, ты мог бы помочь ему, Том! — сказала Сьюзен. — Есть вещи, которые ты, как мужчина, мог бы объяснить капитану гораздо лучше, чем я.

— О нет! — Том покачал головой. — Ни в коем случае… Я не могу.

— Но почему? — удивилась Сьюзен. — Или ты хочешь, чтобы я рассказывала ему об особенностях мужской анатомии и физиологии?

— Лучше ты, чем я, — сказал Том.

— Трус! — выпалила Сьюзен.

— Ты чертовски права, — огрызнулся Том. — Пойми, Сьюзен, мужчины обычно не говорят о таких вещах, это… это просто не принято. Сама подумай, как я буду излагать ему эти вещи? А главное — зачем?! Гротон сам виноват, что у него началась эта… трансформация. Ведь он же признался тебе: это была военная хитрость. Он хотел втереться к нам в доверие, хотел манипулировать нами, чтобы мы сами помогли уотессунцам загнать себя в резервацию. А если быть до конца откровенным, то я не понимаю, почему ты ведешь себя так, словно несешь за него персональную ответственность…

В его словах была доля истины, и Сьюзен надолго задумалась. В самом деле, почему она относится к капитану как к пациенту-человеку, а не как к врагу, завоевателю и оккупанту? Не может ли оказаться так, что он сознательно сыграл на чувствах аборигенки с целью обрести в ее лице союзника или даже шпиона?