«Если», 2005 № 12

— Нет-нет, — вмешался другой паломник. — Это не Врата, а Стена Преодоления, и одоление ее произойдет не в грубом телесном виде, а посредством испытания духа.

— Да как же так, — повысил голос третий. — Всем известно, что удача и благочестие равно приятны перед силами добрыми или равнодушными, а стены суть ложные обманки глаз…

С минуту я прислушивался к безумному спору мудрецов, лохмотья которых привели бы в восторг любого паразитолога, потом отвернулся. От высоких разговоров меня просто тошнило, местные верования и обычаи я презирал, не отдавая себе отчета, что давно уже следую этим обычаям.

Мы уже развязывали узлы, когда перед нами возник сияющий Джо.

— Я все устроил, — сказал он. — Сейчас запустят нашу группу, вы можете пойти с нами. Иначе придется ждать день или два, пока старейшины будут тянуть жребий, кого вперед пускать, а кого придержать.

— Не оскверняй свой рот хулой, — прикрикнул на него Беспалый. — Нельзя гадать и ворожить, нельзя испытывать судьбу удачей.

— Здесь можно, — хором сказали паломники, прервав свою дискуссию относительно того, как следует называть стену.

— Разве уже дошли? — удивился Саам.

— Еще нет, но в этих краях силы Паука и Дракона уравновешиваются, — пояснил один из паломников.

Тут возник спор, на сколько шагов следует подойти к стене, приступив к испытанию удачи двоякому и троякому, и следует ли прислушаться к мнению толкователя такого-то, уличившего толкователя сякого-то в поспешности, то бишь в непочтении к силам, о которых пока не следует говорить…

Миновав шатры старейшин, мы подошли к стене. Врата оказались еле заметной дверцей, сквозь которую нагруженный вьюк не протиснулся бы. Чуть позже я заметил дверь пошире и выше, такую же неприметную, из выбеленных досок — через эту загоняли живность, тягловую и на прокорм. А вот как собирались втаскивать большие многоместные короба-носилки, я не понял. Наверное, разберут.

У дверцы стояли два зверовидных стража с огромными палицами, утыканными ржавыми штырями. Джо предъявил им дощечку с полустертым знаком. Эту хитрую загогулину, очевидно, выжгли с помощью раскаленного клейма. Судя по тому, что знак был еле заметен, дощечка побывала в великом множестве рук.

Стражники выстроили нас попарно, пересчитали по головам, двоим велели отвести вьюка к широким створкам, а потом впустили и нас. К моему удивлению, за дверью нас ждало не ущелье и даже не дорога.

Пыльные столбы света, наискось тянущиеся из бойниц, ложились на высокие колонны, подпирающие еле различимые своды огромного зала. Воздух пропитан многолетними испарениями человеческих тел и животных, но разве этим смутишь носы, вкусившие несравненного аромата черного соуса? Нет, нас этим не смутишь…

Низкие деревянные перегородки между колоннами рассекали помещение на расходящиеся от входа длинные коридоры, ведущие в темноту. Десятки людей в светлых долгополых рубахах навыпуск стояли у проходов и направляли группы паломников в свободные коридоры.

Все-таки очень смахивает на таможенный досмотр, подумал я. Дело привычное. А вот рыбаки были подавлены размерами помещения. Они притихли, жались друг к другу, и даже шустрый Чакмар старался не отходить от группы ни на шаг. Что касается нас, то мы насмотрелись на таможенные залы, пакгаузы и ангары, в которых трясли беженцев неимоверно, вытряхивая мало-мальски ценные веши под предлогом карантина, проходного сбора, налога на спасение и на все остальное, что в силах было подсказать воображение фискалов.

Но здесь никто не проверял, что находится в больших кожаных баулах купцов и в наших узлах-котомках. Странно. Первыми сюда запускали тех, кому не хотелось ждать, когда выпадет его очередь по жребию. За приличную мзду выдавали пропускную дощечку на определенное количество паломников, не желающих испытывать силы удачи по мелочам. Казалось, вот кого нужно трясти мало-мальски опытному таможеннику. У нас-то опыт был немалый: на бесправных беженцах в космопортах кто только не тешил свое самолюбие.

А сейчас без всякого досмотра нас пропустили сквозь одну перегородку, другую, потом велели каждому приложить ладонь к навершию каменной тумбы. Было видно, как на шеи паломников надевали шнурки с талисманами. Мы двигались в очереди, а когда подошли к тумбе, вытесанной из серого известняка, я обнаружил, что в ее поверхность, залапанную тысячами грязных ладоней до черноты, врезана дырчатая пластина биосканера.

Верзила, нависающий над нами, был чем-то похож на старину Мааса. Наверное, староста был в молодости таким же мускулистым амбалом. И таким же грубияном.

Заметив мое изумление, верзила заржал, схватил меня за руку и на секунду прижал ладонь к сканеру. Мигнула зеленая точка.

— Что, деревенщина, перетрусил? Это Камень Истины! От него не скроешь дурные помыслы.