«Если», 2005 № 09

Норма хмыкнула. Ее преследовало ощущение проходящего времени, словно у нее внутри работал часовой механизм. Итак, выбор был за ней. Что ж, теперь ей восемьдесят. Когда-то ведь придется сделать выбор… Когда не останется ни зубов, ни ума, выбора у нее уже не будет. Так почему не теперь, когда такая возможность есть?

– Черт подери, – вслух пробормотала она, – я готовилась умереть от рака легких. Чем эти штуки хуже?

Бен встрепенулся:

– О чем это вы?

Норма смотрела вслед велосипедисту, лавировавшему в оживленном уличном движении.

– Я перестала пользоваться ингалятором.

– Когда?!

– Только что.

Результат не замедлил сказаться. Нанороботы только того и ждали. Месяц спустя после прекращения ингаляций Норма проснулась в своей постели и поняла, что не в состоянии дотянуться до телефона. Ленни по дороге на работу заскочил к ней и нашел ее в плачевном состоянии. Врачи «скорой» ходили по комнате, словно в замедленном кино. Когда они еле-еле тащились мимо нее, их руки оставляли следы в воздухе. Аппараты на груди и кислородная маска казались легче пуха. Норма улыбнулась и куда-то улетела…

Очнулась она в больничной палате, с маской на лице и распятым Христом напротив. Взгляд у него был сочувственный – разумеется, настолько, насколько возможно сочувствие, когда висишь, прибитый к кресту железными гвоздями.

Должно быть, ее подключили к каким-то приборам, потому что стоило ей очнуться, как в палату тут же вошла медсестра. Минут через десять появился и доктор Пибоди.

Вид у него был торжествующий. Казалось, он все эти годы мечтал об одном – сказать ей, что время упущено и теперь ее может спасти только операция.

Норма оторвала маску от лица.

– Когда мне можно будет поехать домой? – прохрипела она. Пибоди окаменел на полуслове. Ради того чтобы увидеть его лицо,

можно было потерпеть даже черные пятна перед глазами.

– Мисс Карстейрс… – начал он.

– Да знаю, знаю, – нетерпеливо перебила его Норма, – я умираю. Назначьте мне сиделку, чтобы я могла получать кислород дома.

Доктору Пибоди самому, кажется, не хватало воздуха.

– Что-нибудь еще? – ласково спросила Норма. Пибоди как ветром сдуло.

Как только он исчез, в палату вошел Бен.

– Подождите-ка, дайте, я угадаю. Вы отказались от операции?

Норма кивнула и, истощив запас сил, опустилась на подушку.

– Вытащите меня отсюда. Лучше я умру у себя дома.

Ленни говорил, что ей крупно повезло: пневмония оказалась не слишком серьезной. Боли, которых так боялась Норма, так и не появились. От перспективы потонуть в собственных жидкостях она тоже была милосердно избавлена. Оставалась только сильнейшая и непроходящая слабость. Поднять руку или перевернуться на другой бок казалось почти невыполнимой задачей. Повезло, говорите? Пожалуй…

Ленни переехал к ней. Бен навещал ее ежедневно. Раз в два дня приходила сиделка – помогала ей мыться и проверяла кислород.

Норма постепенно привыкла к кислородной трубке. Не будучи в силах изменить ход событий, эта штука хотя бы облегчала его. Норма представляла, с какой радостью принимали эту помощь ее наноработяги.

– Так значит, это Земля, да? – с улыбкой обратилась она к Бену. – Земля говорит во мне?

– Теперь я так не думаю, – раздраженно отвечал Бен. – Это просто глупость. Еще не поздно, и вы можете снова начать пользоваться FTV…

Позади него со страдальческим выражением лица стоял Ленни.

– Не уходи, мам… – тихо проговорил он.

– Все уходит, – сказала она спокойно, уплывая вдаль. – И я тоже.

Норма парила над лесом, а может, фабрикой – трудно было сказать наверняка. Мир внизу пребывал в лихорадочном движении. Огромные деревья стремительно росли и переплетались Меж собой так густо, что отдельные ветви различить было невозможно. Дороги таяли вдалеке, превращаясь в кусты, а кусты плавно сменялись морем. Воздух полнился рабочими шумами: перестуком молотков, визжанием пил, людскими голосами. Повсюду в поте лица трудились похожие на паучков существа, а когда Норма пролетала мимо, они оборачивались к ней с тем, что называлось бы улыбкой, будь они укомплектованы необходимыми для улыбки органами.

Прямо из-под земли выросла скамейка. Норма приземлилась на нее.

«Все это я, – думала она, переполненная гордостью. – Каждый паучок, каждая машина и фабрика. Все я».

Потом к ней подсел Энрико Карузо. Не тот грузный, страдающий ожирением Карузо со старых фотографий, а симпатичный и стройный, похожий на Марио Ланца.

Норма взглянула на него.

– Так ты теперь призрак?

Он рассмеялся звучным ванильным смехом.

– Вряд ли. Просто клетки твоего мозга одна за другой умирают, и мы подумали, что это самое меньшее, что мы можем сделать. Все это, – он взмахнул мягкой рукой по направлению к морю, – твой собственный мир. Он не имеет ничего общего с действительностью. Но поскольку это твой мир, ты видишь то, что хочешь видеть.

– А-а, – протянула Норма и улыбнулась. Разлитая в воздухе музыка разрешилась темой из «Трубадура» Верди. Эта мелодия была здесь весьма кстати, однако Норме не хотелось петь. Сейчас ей достаточно было слушать. – Ты случайно не знаешь, что сейчас происходит в моей комнате?

Энрико задумался на мгновение.