«Если», 2003 № 09

Однако инопланетные герои Клемента, даже самой экстравагантной внешности, в итоге тоже оказываются лишь «замаскированными» людьми. Особенно хорошо это видно в цикле, посвященном планете Месклин. Месклиниты, плоские существа, похожие на земных гусениц, вроде бы должны быть очень далеки от землян. Однако земной астронавт Лэкленд, прозванный месклинитами Летчиком, легко находит общий язык с аборигенами. Да и сами жители Месклина, выведенные в романе Клемента, больше всего напоминают земных путешественников и первопроходцев. Похоже, что капитану месклинитского корабля «Барленнан» было бы о чем поговорить с Хабаровым или Васко да Гамой.

Наиболее правдоподобной (и, следовательно, наиболее «инаковой») психология инопланетянина выглядит в романе X.Клемента «Огненный цикл». Дар Лан Ан, обитатель планеты Абьюрмен, прежде всего чужд землянам потому, что в его мире все живые существа проходят два разных этапа в своем развитии — сначала во время холодной фазы существования планеты, затем в «горячий период». И все же главное отличие в том, что Дар Лан Ан заранее знает время своей смерти… Вспомним, как в повести «Горы судьбы» Ф.Карсака одна лишь угроза такого предсказания деморализовала и чуть не погубила главного героя. А пришелец, произносивший подобные пророчества, сумел уничтожить целую цивилизацию разумных существ на планете Офир II.

Однако в книге X.Клемента действуют два главных героя. Второй — земной космонавт Нильс Крюгер. И самые чуждые черты в жизни цивилизации Абьюрмена даются не с точки зрения Дар Лан Ана, а с точки зрения землянина. Наиболее странное, шокирующее и непонятное в жизни инопланетян автор старается преподносить через призму земного зрения. И это не только понятно, но и правильно — в противном случае получалась бы сюжетная и психологическая натяжка. Ведь для Дар Лан Ана нет ничего странного в том, что его жизнь рассчитана до самой последней минуты.

В романе «Сами боги» Айзек Азимов всю вторую часть посвятил описанию жизни существ из параллельного мира. И рассказ здесь ведется тоже от имени внеземлянина. Более того — представителя разумной расы, проходящей два этапа в своем развитии — сначала существование в виде разделенных на три пола Мягких, а затем объединение и превращение в триединого Жесткого. Однако даже гениальный американский фантаст изобразил это, казалось бы, полностью отличное от человеческого общество во многом похожим на наше. Во всяком случае, там есть и корыстные бюрократы, и ученые-догматики.

Картину одного из самых сложных инопланетных миров создали Л.Нивен и Д.Пурнелль в знаменитом романе «Мошка в зенице Господней». Население планеты Мошка жестко разделено на биологические подвиды-касты, со своими особыми языками и обычаями. И обитают туземцы-моти в мире, миллионы лет переживающем периодические циклы полного уничтожения цивилизации. Однако и с этой расой земляне быстро находят общий язык. Когда же авторы дают картину человеческого общества глазами моти, читатель выясняет: она мало отличается от того, что увидел бы в той же ситуации человек. В некоторых случаях моти выглядят даже более проницательными — особенно когда сталкиваются с бюрократическими «ритуалами».

Но в целом их побуждения мало чем отличаются от человеческих устремлений. И сказанные в отчаянной ситуации слова посла моти на планете Новая Шотландия с тем же успехом могли быть адресованы земным послом своим помощникам: «Думать! Думать или раса обречена!»

В романе «Геноцид» Орсон Скотт Кард попытался поставить эксперимент, иллюстрирующий специфику инопланетного мышления, принципиально отличного от человеческого. Он вводит в текст диалоги Королевы улья насекомоподобных жукеров и Главного разумного Дерева с планеты свинксов. Они обсуждают непонятное человечество, но постепенно их беседы — может быть, помимо воли автора — становятся все более человекоподобными. Вновь и вновь та же самая ловушка — невозможность изобразить нечеловеческое мышление, не антропоморфизируя его.

Антропоцентризм торжествует и на страницах книг Д.Уайта о Космическом Госпитале. По крайней мере, в двух из них («Межзвездная неотложка» и «Галактический шеф-повар») повествование ведется от лица инопланетян. И что же? Фантаст проявляет неподражаемую виртуозность, когда изобретает внешний облик для очередной разновидности инопланетянина, но вот их психология… В книгах Уайта под бронированной шкурой шестиногого монстра или хитином насекомого почти всегда скрывается обычный американец.