«Если», 2003 № 03

Перед ним в каком-то белесом фотографическом тумане промелькнуло размытое, совсем забытое лицо покойной жены, не успевшей ни родить ему ребенка, ни крепко привязать его к себе — слишком мало прожили они вместе. Молодые и глупые. Ему хотелось ярких впечатлений, событий, и он часто оставлял ее одну. Оставил и в тот раз, когда университетский друг позвал его в двухнедельный поход на Королевскую Сопку. С кострами, охотой и девушками. Беременной жене там было совершенно нечего делать. Но перед самым выездом группы она вдруг заплакала и попросила его остаться. Что она тогда сказала?.. «Я люблю тебя, не уходи, мне без тебя страшно»?.. Что-то в таком роде. Что-то, что показалось ему бабьей глупостью.

Когда он вернулся, ее уже не было, и соседка рассказала, что молодая женщина, должно быть, не удержала равновесия на балконе. Может быть, голова закружилась. В ее положении это было бы объяснимо.

— Конечно, ты ничего не знал. Зато теперь знаешь все, — тихонько сказал Дини.

— Но я не хочу ничего знать… — пробормотал старик. — Я не хочу сейчас чувствовать чужую боль… эту боль с верхнего этажа…

— То же самое чувствовала и она. И этаж у вас был тоже самый верхний. Ты чудом спасся в той аварии, но все-таки успел ненадолго перейти грань, которая разделяет миры. Всего на мгновение. И теперь все знаешь.

— Но я не могу ничего изменить! — закричал старик. — Вся эта история случилась сорок лет назад! У меня есть другая жена, трое детей, внучка…

— И еще у тебя есть я, — мягко напомнил Дини.

— Но тебя-то я придумал.

Дини серебристо засмеялся и вдруг сказал знакомо-знакомо, весело и звонко:

— Если бы меня не было, меня следовало бы придумать!..

Старик побледнел и схватился за спинку скамейки:

— Боже мой! Ты!.. Диана — это ты? Я говорю с тобой?..

Дини вздохнул:

— Не зря же ты придумал мне такое имя. Конечно, я — это не совсем она. Я — это то, что было в ней хорошего. В ней и в тебе. Ты запрещаешь себе думать об этом, но ты любил ее так же, как и она тебя. И своего предательства простить себе не можешь. Простить себя гораздо труднее, чем другого человека.

Там, наверху, все еще билась от боли чья-то душа. Старик взглянул туда и закрыл глаза.

— Что же мне теперь делать? — спросил он.

— Делай то, что должен, — ответил Дини. — Ты ведь знаешь, что.

Он действительно знал. Глядя на далекое окно, он думал о том, что сделает все возможное, чтобы прекратить эту страшную боль, оборвать крик на высокой ноте, заставить его перейти хотя бы в спасительные слезы, и пусть это будет последнее, что он успеет в жизни. Неважно. Стать человеком не поздно никогда. Может быть, после этого и грязь чужих душ не будет казаться несмываемой?

Он открыл глаза и пошел в сторону ярко-розового на закате дома. Потом побежал, но быстро выдохся и снова перешел на шаг.

— Дини, ты здесь? — спросил он.

— Да, конечно.

— Знаешь… Наверное, для того чтобы быть человеком, надо просто замечать человеческое в других?..

— Давай поговорим об этом, — согласился Дини. — Будем идти и разговаривать…

Щелчок самописца заставил медсестру вздрогнуть. Она так глубоко задумалась, что проглядела перемену в состоянии больного — он лежал спокойный, вытянувшийся под тонким одеялом, легкий и светлый. Лицо его разгладилось, забинтованная голова чуть съехала с подушки набок. Десять минут назад, корчась в невыносимых муках, он сказал ей: «Не выходи за него…», и эта фраза теперь вертелась в ее голове.

…Действительно, может, ей не надо связываться с этим человеком?.. Предлагает замуж, кольцо подарил, а сам вчера вечером был неизвестно где, даже не позвонил ни разу… врал потом что-то… Ну его к черту.

Она посмотрела на пациента и покачала головой. Несчастный старик. То какую-то Диану звал, то вдруг начал читать мысли, а теперь и вовсе затих. Успокоился, нашел выход из своего лабиринта. И ему хорошо.

Вошел дежурный врач и, кинув взгляд на экран кардиографа, спросил:

— Давно?

— Что давно? — не поняла медсестра и тоже посмотрела. Линия шла ровная-ровная, как горизонт. Аппарат тихонько пищал.

Девушка встала, поправила на больном одеяло и как-то отрешенно посмотрела в окно. Потом перевела взгляд на врача и пожала плечами.

— Черт знает что, — буркнул тот, поворачиваясь, чтобы уйти. — Зарегистрируй смерть и запиши в журнал. Хоть это не забудешь сделать?

— Он улыбается, — тихо сказала девушка, снова глядя в широкое окно.

Статистика

Глеб Елисеев Коллективный разум