«Если», 2002 № 06

— И все же башню нужно взять.

— Говорят, вы когда-то ухаживали за леди Анджелой. Разве не затем вы поехали во Францию, чтобы победить на турнире, устроенном в ее честь?

— Я выиграл три турнира в ее честь.

— О, какое благородство!

— Она даже не ответила на мои письма, — вздохнул барон, качая головой.

— На многих дам производят неизгладимое впечатление воинские подвиги, ваша милость.

— Только не на леди Анджелу. Ее пренебрежение и холодность огорчили и рассердили меня.

— Возможно, она пренебрегает всеми мужчинами?

— Нет, эта леди восхищается только ученостью. В 1292 году, проезжая через Оксфорд, она повстречала престарелого монаха, великого ученого по имени Роджер Бэкон. Он тронул ее сердце куда сильнее, чем самый храбрый, самый благородный рыцарь. И вбил ей в голову мечты о том, что он назвал «устройствами для полетов», а также неуважение к властям в целом и к церкви в частности. Увы, я умею читать и писать, но не считаюсь ученым. Куда мне до престарелого монаха, который уже десять лет как мертв! Поэтому и прибыл сюда, а сейчас строю осадную машину, чтобы привлечь ее внимание другими средствами.

Корф и Гай осмотрели двенадцать блоков из песчаника, что были расставлены аккуратными рядами перед их шатрами. Каждый весил около четырехсот фунтов.

— Прекрасный твердый камень, — заметил Гай.

— Способный пробить дыру в самой мощной замковой стене.

— Замки выходят из моды. Скоро их совсем не останется.

— В таком случае, как же сохранять мир? — удивился Гай, почесывая голову.

— Постоянная армия. Стены замка способствуют лени хозяев. Стены не нуждаются ни в еде, ни в убежище. А вот люди требуют зерна в амбарах и золота в сундуках. Это означает мудрое правление и тяжкий труд.

— У барона Реймонда есть замок.

— Да, но он в нем не нуждается.

Оба повернулись в сторону Башни Крыльев, возвышавшейся над зелеными летними полями. Голуби лениво кружили над ней, дым из кухонных труб поднимался за стенами. В ста футах от стены надрывался барон, поднимая тяжеленное бревно с каменными противовесами. Присев, он вскинул груз над головой, встал, потом снова уселся на корточки и снова опустил. Проделав это раз тридцать, он остановился передохнуть, и Уот вручил ему рог с элем.

— Что это он делает? — прошептал Корф.

— Хочет стать сильнее, — пояснил Гай.

— Но он и без того могуч.

— Значит, ему так не кажется.

— Да уж, настоящий храбрец наш барон.

— Ну, пора за работу.

Они устроились поудобнее и принялись долбить. Когда явился Уот, пожелавший проверить, как идут дела, среди осколков и пыли возвышались два каменных шара по триста фунтов весом каждый, а каменотесы усердно трудились еще над двумя.

Через три дня после прибытия Реймонда в лагере появилась упряжка быков, тащившая уложенный на пять телег длинный сосновый ствол. Уот тщательно осмотрел ствол диаметром приблизительно два фута и почти идеально прямой, одобрительно кивнул и велел строить четыре опорных рамы. Только потом телеги убрали, и двадцать плотников, вооруженных теслами, принялись сначала сдирать кору, а потом обрабатывать светлую влажную древесину. К вечеру ствол превратился в восьмиугольную балку.

Уот вынул веревку с узелками и древесный уголек, отмерил две точки у основания и позвал старшего плотника.

— Принеси сверло и просверли здесь и здесь, — велел он. — К утру нужно установить оси для корпуса и противовес.

— Значит, будем работать при свете факелов? — спросил плотник.

— К чему такая спешка, господин? Мы и так закончим завтра.

— Хозяйка башни наверняка строит свой требушет. Мы должны успеть первыми.

— Что там может построить женщина? У нее нет ни умения, ни сообразительности.

— Женщина, владеющая Башней Крыльев, разбирается в механике, математике и метательных машинах. И если вздумает создать свой требушет, он, вне всякого сомнения, будет метать камни с такой точностью, что наше орудие будет в два счета уничтожено вместе с плотниками вроде вас.

К утру отверстия были просверлены и расширены, как раз в тот момент, когда были готовы тяжелые деревянные оси. Под ясным голубым небом крестьяне спешили вырыть ямы для распилки, и вскоре туда потащили дубовые стволы. Плотники, трудившиеся посменно, поспешили превратить их в оси, рукоятки, штыри и стойки.

Леди Анджела, стоя на коленях в своей комнате, на самом верху башни, осторожно вставляла шип в шелковую петлю. Работая крошечным храповиком, она опустила метательную стрелу требушета высотой всего в двадцать дюймов. Олрен внимательно наблюдал за ее действиями с другого конца комнаты. Он был одет как английский дворянин, в шелковое сюрко, только тюрбан оставался мавританским.

— Секрет хорошего требушета в том, что его можно регулировать, — поясняла леди Анджела, не поднимая головы. — Он должен быть на колесах, так, чтобы приблизительный прицел можно было легко изменить и оптимизировать точность метания. Более тонкой регулировки можно достичь, чуть подвинув лоток для камня в любую сторону. Однако настоящее изящество конструкции кроется в ящике с противовесами.

— Машина идентична той, что воздвигается в двухстах ярдах за стенами башни, — заметил мавр.