«Если», 2002 № 11

Кассовый успех фильма дал понять, что к первой популяции насекомых-мутантов зритель отнесся с подобающим доверием. Убедительно выглядели не только пустынные пейзажи, но и сами муравьи — не увеличенные кукольные миниатюры, а созданные в натуральную величину чучела, оживленные мастером спецэффектов Ральфом Эйерсом. Воображение публики подогревалось былями и небылицами о нашествиях термитов, оставлявших безлюдными целые поселки. Кроме того, такой сюжет предлагал прозрачные аналогии с советским ядерным ударом и последующим вторжением армии «бездушных захватчиков».

Новые атаки не заставили себя долго ждать. В 1955 году Голливуд при помощи режиссера Джека Арнольда выпустил на волю исполинского тарантула («Тарантул»). Вскормленный чудодейственными белками, этот мохнатый паук достигал размеров трехэтажного дома и бесчинствовал на ранчо Аризоны. Монстр был уничтожен напалмом в результате смелой атаки бомбардировщиков.

Там, где не справлялась авиация, приходили на помощь танки. В «Черном скорпионе» (1957) Эдварда Людвига из подземных пещер выползли шестиметровые скорпионы, потревоженные извержениями мексиканских вулканов. Двигаясь по пустынному шоссе, такое хвостатое чудовище напоминало БТР и легко сталкивало с рельсов пассажирский поезд. С помощью бычьих туш гадов заманили внутрь арены стадиона и расстреляли из башенных орудий. Над внешним обликом мутантов и их движениями поработал создатель знаменитого Кинг Конга Уиллис О'Брайен.

Сегодня звериный оскал скорпионьих морд и стекающая с их челюстей слюна вызывает у кого-то улыбку, но все это едва ли смешнее, чем сконструированная сорок лет спустя по тому же принципу «мимика» Чужого.

Самым уязвимым местом фильмов о гигантских насекомых стали не примитивные механические или рисованные монстры, а однообразные сюжеты. Кроме пауков-людоедов в роли «апокалиптического Зверя» мог выступать огромный богомол («Смертоносный богомол», 1957), улитки-мутанты[17] («Чудовище, бросившее вызов миру», 1957) и даже целое сообщество насекомых («Странный мир планеты Икс», 1957), а сюжет с их участием штамповался как по единому клише: порожденное природным или рукотоворным катаклизмом насекомое вырывалось на волю и превращалось в неуправляемое орудие зла, сеявшее смерть и разрушение до тех пор, пока смелые и мужественные герои (как правило, люди с военной выправкой, иногда — ученые, которые чаще сами выпускали джинна из бутылки) не ставили точку в его бесчинствах.

Некое новое слово в этом мифе было сказано в 1958 г. режиссером Куртом Нойманом, экранизировавшим для киностудии «XX век — Фокс» рассказ Д. Лэнгелана «Муха».

Новизна этого фильма состояла в том, что изрядно затертая идея мутации, катастрофической для целого мира, была заменена на мутацию, катастрофическую для одного отдельно взятого героя — ученого Андре Деламбра (Эл Хедисон), чьи опыты по телепортированию живой материи превратили его в странный симбиоз человека и насекомого. Человекообразное существо с головой мухи и мохнатыми лапами претерпевает почти кафкианские злоключения; особенно трогает финал, где «белоголовая» муха отчаянно зовет на помощь.

Другой прорыв в теме, хотя и не столь революционный, сделал японец Иносиро Хонда, выпустивший на экран насекомое с «положительным знаком» — гигантскую моль Мотру («Мотра», 1961). Интрига фильма закручивается на загадочном острове, где когда-то проводились испытания ядерного оружия.

Можно, конечно, предположить, что воздействие радиации объясняет и появление на свет двух крошечных красавиц, насильно вывезенных с острова в Токио, и самой гигантской гусеницы, а затем — бабочки, устремившейся на их зов, но по большому счету сюжет фильма подчинен логике волшебной сказки, пускай и сильно модернизированной. Создавал Мотру Эйдзи Дзубурайя, выдающийся японский мастер спецэффектов и комбинированных съемок, «отец» Годзиллы. Кстати, в сиквеле этого фильма («Godzilla Versus the Thing», 1964) Мотра сошлась в поединке с Годзиллой, а спустя более 30 лет, в 90-х, появилась в трех новых фильмах, причем в последнем из них «Мотра-3» (1998) — как спаситель мира от демонического зла.

ПРОБУЖДЕНИЕ ПОСЛЕ СПЯЧКИ

Если же говорить о мировом кино в целом, то в 60-е, эпоху социальной и философской фантастики, насекомые-мутанты погрузились в летаргическую спячку. К числу редких исключений можно отнести разве что английский хоррор «Смертоносные пчелы» (1967), примечательный своими натуралистическими сценами атак пчел на поп-певицу.