«Если», 2001 № 06

Сами переходы мгновенны, но ритмы мерцаний у всех порталов разные. Для того, чтобы быстро перемещаться по ареалу, приходится ждать, пока сойдутся нужные. Два-три прыжка можно сделать практически всегда, а вот когда нужно в конкретное место и конкретное время, тогда возникают проблемы. Да и с очередностью не всегда складно выходит, у нас легенды несолидные, возраст не тот. До Магистратуры в общем-то недалеко, час лета, но я не такая важная фигура, чтобы вламываться с предписанием наперевес к сановным чинам, которые при случае и двери в Канцелярию пинком открывают. Вот и пришлось почти два часа скучать в полупустой кабине, рассекая воздух над зелеными пятнами лесов и парков, поглядывая время от времени на тонкие черные нити каналов, на слабо мерцающие в закатном свете полосы рек… Где-то на полпути подо мной в опасной близости промелькнул темный круг локуса, обрамленный разноцветными огоньками. Интересно, что стало бы с каким-нибудь любителем экстремального полета, если бы он вымахнул в этот миг на конусе из жерла центрального колодца прямиком в воздушную струю тяги? Успел бы раскрыть параплан? Вряд ли. Нас учили в школе искусству подъемов и спусков. Сам господин Качуров недолюбливал богатых бездельников, да и конус считал глупой игрушкой, однако требовал от нас умения использовать подручные средства для ухода от преследователей.

Со мной в кабине летели три девицы в черных мундирчиках орбитальной стражи и немолодой ганс в цивильном. Одна из девиц пару раз глянула на меня и словно невзначай покачала голым коленом. Ну, это лишнее. В другое время я бы охотно поговорил с ними, но сейчас губы, скулы, да и вообще всю физиономию сводило от нестерпимого зуда. После форсированной переделки лица всегда свербит! Сама переделка длится пять минут: облепят твою морду толстым слоем жирной вонючей мази, налепят на нее электродную сетку, введут программу модификации, и тут начнется жуткая щекотка! Ополоснут фиксатором и сам себя не узнаешь. Но щекотка, вот в чем главная подлость, продолжается. И ты несколько часов стараешься не расцарапать в кровь свое новое личико. Чешется так, словно тысячи муравьев бегают по твоим щекам, носу, подбородку…

Но по порядку. Значит, сначала я получил новое задание. Потом Йорген отвел меня к модельерам, и те сменили портрет. И только после них у меня произошел короткий и странный разговор с господином Сатяном.

Трудно собрать мысли, когда мерещится, что твоя кожа вот-вот распадется на клетки. Итак, сперва я доложил начальству о прибытии, хотел рассказать о погоне, но не успел. Господин Сатян грубо перебил меня, заявив, что его не интересует мера тупости сотрудников, затем велел немедленно отправляться на задание.

Задать вопрос — куда? — я тоже не успел. Рядом возник кто-то из сотрудников, надел на мою левую руку инициирующую манжету, и через долю секунды в моем чипе уже сидели новые сведения о моей личности. А еще через секунду короткий укол в ключицу заставил вздрогнуть: это ввели капсулу горячего вызова. Не зря его так назвали: жидкий огонь раскаленными брызгами словно выжег мои нервы, оставив тонкие обугленные нити, в голове все перемешалось, глаза налились едкими слезами. Нейромаяк взведен. С этого момента задание считается оформленным и не может быть никем и ни при каких обстоятельствах отменено.

Пока я адаптировался к новой легенде, развалившись в широком кресле с поддувом, мои мысли вяло шевелились и никак не хотели цепляться друг за друга. Только начал соображать, как Йорген взял меня крепко под локоть и потащил через сквозные кабинеты, переговорные залы, обитые натуральной кожей («нерадивых клиентов», как однажды пошутил господин Сатян, введя какого-то незначительного просителя в ступор), через роскошный внутренний парк для сотрудников филиала (там даже есть пруд десять на двадцать, в котором плавают два искусно слепленных биота, Гензель и Гретхен, приветственно взмахивающие крыльями при виде своих и со злобным шипением клацающие зубастыми клювами на просителей) и привел наконец в подстанцию к модельерам.

Потом я сидел перед господином Сатяном, сцепив пальцы на мертвый ключ, потому что очень уж хотелось разодрать кожу на лице и унять зуд. Вот в такой последовательности.

К расследованию, как выяснилось, никто не собирался приступать. Слабое, но утешение. Пока я утешался этим, начальник филиала навешивал на меня стандартный набор лозунгов и фраз насчет важности нового задания, были слова о высокой миссии, ну, все, как всегда. Я терпеливо ждал, когда закончится ритуальная накачка и мы перейдем к вводным: сроки и специфика задания, уровень риска, местоположение объекта, фискальный потенциал которого надо определить, и, самое главное, кто я теперь по легенде?

Наконец приступили к делу.