«Если», 2000 № 08

— Все равно не понимаю, как можно просчитать действия людей. Одного — и то, по-моему, невозможно. А уж целой толпы…

— Толпы как раз проще, — отозвался Эрвин. — А вообще, уже давным-давно наработано немало методов расчета поведения отдельных людей и сколь угодно больших их групп. Как правило, все они оказываются бесполезными из-за недостоверной вводной информации. Как раз машина не умеет отличать вранье от правды. У меня это получается лучше.

— Как же тебя взяли… такого хитроумного? Неужели не догадался позаботиться о себе?

— Я дал деру накануне переворота, — неохотно признался Эрвин.

— Та еще была комбинация… моя гордость, можно сказать. Вмешалась случайность, которая входила в процент разумного риска. Из-за пустячной поломки перед нуль-прыжком лайнер вернулся на Хлябь. Последние сутки перед посадкой я сидел в судовой библиотеке и читал все, что мог найти о Саргассовом болоте. Самое трудное началось потом: мне надо было получить высшую меру по приговору, а не луч в спину при попытке к бегству.

— Что тебе инкриминировали?

— Пособничество преступному режиму, что же еще. Как будто бывают режимы не преступные…

— Что же ты не позаботился об оправдательном приговоре? — ехидно спросила Кристи.

— Я не рассчитываю невозможного…

Долгий вздох раздался со стороны болота. Что-то большое, скрытое туманом, ворочалось в трясине к западу от мели — там, где недавно прошли люди. Кристи вскочила.

— Сядь, — прошипел сквозь зубы Эрвин, и она послушно опустилась на ящик.

В болоте всхлипнуло, чмокнуло, поворочалось еще немного и стихло.

— Что это было?

— Не знаю, — ответил Эрвин. — Я о таком не читал. Между прочим, здесь могут существовать твари, еще не известные человеку. Саргассово болото никто по-настоящему не исследовал.

Еще минуту он находился в напряжении. Затем немного расслабился.

— Ну ладно, — сказала Кристи, когда прошел испуг. — Допустим, я тебе поверила. Это имеет значение для твоих расчетов?

— Незначительное.

— А эту ночевку ты тоже предусмотрел заранее?

— Мель — нет. Откуда мне было о ней знать?

— А теперь?

— У нас есть половина ночи. Потом начнется прилив, мель затопит, и нам будет лучше уйти. А до того — выспаться… В ближайшие часы Юст и его шпаненок к нам не сунутся — слишком устали.

— Мы будем спать не по очереди?

— Стоит рискнуть. Надо отдохнуть, завтра будет трудный день.

Прижавшись друг к другу в попытке сохранить тепло, они лежали на куче мокрых водорослей, то проваливаясь в сон, то просыпаясь и с тревогой прислушиваясь к реальным или кажущимся звукам болота. Мутное лунное зарево медленно смещалось на запад. Временами в болоте начинали негромко верещать какие-то мелкие существа — застрекочет и смолкнет в одном месте, отзовется в другом. С той стороны, где устроились на ночевку те, кто видел вожака в Юсте, тоже доносились слабые звуки: потрескивание непогашенного костра, шорох водорослей, иногда кашель и приглушенные стоны полуспящих, полубодрствующих людей.

Пронзительный вопль — мужской, долгий, страшный, полный боли и ужаса — подбросил обоих. Такой крик мог бы издать человек, схваченный громадным хищником, почему-то медлящим сомкнуть челюсти на бьющейся жертве.

— Жди. Отсюда — ни шагу! — Эрвин схватил бич.

— Нет! — Кристи вцепилась в его рукав, замотала головой.

— Пусти… Я скоро.

Чавкая грязью, он исчез. Туман величаво тек через мель. Дрожа, женщина съежилась, стараясь казаться меньше и незаметнее. Мерещилась огромная пасть, что вот-вот выдвинется из тумана и пожрет ее.

Крики, свист бича. Прыгали тени. Было слышно, как хрипло командует Юст и визжит Кубышечка. Затем крики изменили тональность — возле костра начали переругиваться.

Минуту спустя вернулся Эрвин.

— Змеи, — объяснил он, тяжело дыша. — Явились на свет костра, как я и говорил. С пяток, не больше. Но крупные. Нож их берет, но бич лучше. Одна присосалась к Валентину, ну он и завопил. Ничего, оклемается. Если быстро убить эту дрянь, потеряешь лоскут кожи, но жив будешь.

— Он сможет идти? — спросила Кристи, пытаясь справиться с дрожью.

— Дурацкий вопрос, извини. Он так же хочет выжить, как и ты. Кстати, он легко отделался — догадался перекатиться в костер. Змея отвалилась сразу.

* * *

Заснуть снова не удалось: прилив превратил мель в непролазное месиво, и Эрвин объявил, что нет смысла сидеть в грязи, дожидаясь рассвета. Мель могла бы спасти изгнанников от нападения малоподвижных тварей, вроде язычника, но не от змей и иных, охочих до человечины порождений болота, больше привычных искать добычу, нежели поджидать ее. Эрвин крикнул в туман, предупреждая об уходе, и почти сразу люди Юста завозились, собираясь в путь.