«Если», 1997 № 08

Реакция мужчин была менее благодушной и сулила неприятности. Их тут было три десятка против него одного, представлявшего угрозу порядку, стабильности, правильному поведению и самому Американскому Образу Жизни. Подобие терпимости проявляла разве что дюжина индейцев из племени навахо, образовавшая две отдельные команды. Большинству хватило смелости заплести волосы в косички, как того требовала племенная традиция, и, соответственно, у них не было оснований критиковать чужие прически.

Появление Кипятка вызвало неприязненное ворчание, однако никто не кинулся его выпроваживать. Он уселся у буфетной стойки. Тут же из недр заведения явилась вторая буфетчица, затеявшая с напарницей спор, кому из двоих обслуживать диковинного посетителя. Наконец к нему нехотя приблизилась более молоденькая, чему он был только рад. В ее голосе звучало замешательство.

— Чем могу вам помочь, сэр?

Это он-то — «сэр»?

— Вишневая кока есть? — спросил он с обреченным вздохом.

— Вишневая кока? — Она расслабилась и даже выдавила улыбку. — Есть. Бокал?

— Мне бы пол-литра, но у вас наверняка нет такой посуды. Давайте бокал.

— Конечно. — Она уже повернулась к крану, но в следующую секунду заколебалась. Сперва надо было задать ему важный вопрос, только она сомневалась, как это у нее получится. Сделав над собой усилие, она спросила: — А деньги у вас есть?

— Деньги, деньги… — Кипяток наморщил лоб, изображая философа, погрузившегося в раздумья. — Сейчас посмотрим, как у нас с деньгами.

Он запустил руку в карман и стал выкладывать на прилавок содержимое: ключ, крохотный, но покрытый воинственной инкрустацией перочинный ножик, при виде которого официантка сделала большие глаза, несколько пенсов, пару двадцатипятицентовиков, мексиканскую монету достоинством в пятьдесят сентаво и клок свалявшейся серой ваты. Он подвинул монеты к краю прилавка.

— Этого мало, — неуверенно пискнула она.

— Мало? Погодите-ка… — Кипяток сделал вид, будто ощупывает задние карманы штанов. — Где-то тут у меня завалялась платиновая кредитная карточка. Может, поищем вместе?

Предложение заставило ее отшатнуться.

— Держите. — Он подал ей карточку. Она приняла ее боязливо, как заразную, и прочла:

— «Предъявитель сего не является осужденным правонарушителем или ливийским террористом, не болен СПИДом и иными экзотическими болезнями. Он не страдает немотой и не клянчит денег».

Девушка читала медленно, однако тупицей не была. Более того, она обладала чувством юмора, хотя прежде тщательно это скрывала. Отдавая ему карточку, она улыбнулась. К ее удивлению, он уже протягивал ей доллар.

— Угощаю.

— Очень жаль. — Она взяла бумажку. — Нам не разрешается пить и есть в присутствии посетителей.

— Разумно. А вдруг перепьете коки и разнесете заведение в клочья.

На сей раз ее улыбка получилась менее натянутой. Она даже пододвинулась к нему поближе.

— А вообще-то, как тебя зовут?

— Ты не удивишься, если узнаешь, что меня зовут «Вообще-то»?

Она нацедила ему коки, дважды слив пену, чтобы вышла полноценная порция, и, не спрашивая, положила в стакан соломинку. Он убрал соломинку, всласть глотнул холодной коки и сказал, хрустя льдинками:

— Меня зовут Кипяток.

— Забавное имя.

— Я вообще забавный. — Он налег на прилавок. — Хочешь увидеть, до какой степени?

Она не обратила внимания на вызов, а, подняв глаза, сообщила:

— Мне нравится твоя прическа.

— Спасибо. Почему бы и тебе не устроить себе такую же?

— Мне? — Она потрогала свои локоны. — Нет уж, уволь.

— Почему?

— Хотя бы потому, что мои родители упали бы замертво.

— Извини. Но я еще ни разу не видел документа, удостоверяющего смерть хотя бы одного родителя из-за прически отпрыска.

— Ну, я…

— Вали отсюда, падаль!

Обернувшись, Кипяток узрел рослого мускулистого парня чуть постарше его. Тщательно его оглядев, он проговорил:

— Давай разберемся со всеми значениями употребленного тобой глагола. — Он крутанулся #а табурете и глотнул колы. — Тут ведь не счесть вариантов. Если я, скажем, не отвалю, ты мне навалишь?

— Ага. Напрашиваешься?

Кипяток исхитрился подмигнуть девушке. Та уловила шутку и давилась, чтобы не засмеяться. Мускулистый, наморщив лоб, переводил взгляд с Кипятка на нее.

— Пошутить захотелось?

— Что этого сегодня все словно с ума посходили? — Кипяток старался не смотреть ни на него, ни на официантку. — Весь мир решил, что я настроен шутить. Я напрягаю извилины в попытках выявления присущих нашему общественно-культурному устройству противоречий, а все почему-то вбили себе в голову, что я ломаю комедию. Кое-кому недостает логики. Но о прямоходящем колбасном батоне этого не скажешь: вот кто олицетворение несокрушимой логики! — Он торжествующе оглянулся на девушку. — Неужели никому из вас никогда не казалось, что остальной мир — это электрический кофейник, работающий от переменного тока, а сами вы — постоянный ток?

Ему на плечо легла тяжелая рука.

— Повторяю: проваливай. Нам здесь такие, как ты, не нужны.

— Такие, как я? — Кипяток напрягся, опасливо поглядывая на широкую пятерню у себя на плече, но остался сидеть. — А какие, собственно?

— Всякие бродяги, подонки, панки!