Эскорт

— Зачем мне это, Драгон? Ты сам сказал, что не претендовал на власть. Ты говорил мне об этом и мне не мешал. Тебе не кажется, что-то в твоих версиях не сходится? Например: если бы я верил в силу меандра, я бы уж точно не стал его прятать. А давно использовал бы. И в первую очередь, я использовал бы его на тебе, чтобы обернуть в свою веру, сделать тебя своим соратником и правой рукой. Я слишком дрожу нашей кровью, чтобы убивать родственников. И потом, ты упустил еще один момент. Наш дядя Астон. Он жив, здоров, и насколько я знаю, сейчас упивается дорогим виски и полуголыми красотками где-то в районе средиземного моря на двадцатиметровой яхте. Почему, по-твоему, я не убил его, если он является главным претендентом после смерти отца?

— Возможно, у вас есть договоренность, о которой мне не известно. Возможно, он обладает какой-то ценной информацией и убивать его пока рано. Других вариантов у меня нет, Лео.

— И к чему мы вновь это обсуждаем? Если ты не веришь в мою невиновность касательно смерти своих близких, я не стану доказывать обратное, — мой брат такой же превосходный манипулятор, как и я.

С самого детства у нас было много совместных поединков — шахматы, фехтование, теннис, гольф, скачки. Мы либо обыгрывали друг друга по очереди, либо доводили игру до «ничьи». Мы могли бы быть друзьями, но наши отношения становились напряженнее с каждым годом. А после того, что произошло, о близости не может быть и речи.

— Я пришел облегчить тебе задачу, — рывком достаю тяжелый кольт из-за пояса. Лео слегка меняется в лице, все-таки огнестрельное оружие в его мастерской, что является для него «святая святых», даже его способно выбить из колеи. Я подхожу к нему вплотную, сжимаю оружие в его ладони и направляю дуло в область своего сердца.

У меня оно находится справа. Это врожденная аномалия и она никак не мешает мне жить.

— Заверши то, что тогда не удалось. Убей меня прямо сейчас, на глазах у своих картин, — не испытывая страха, выплевываю ему в лицо я. Хотя нет, вру. Студя по учащенному сердцебиению и сбитому дыханию, мне все-таки страшно. С инстинктами выживания ничего не поделать.

— Ты мой брат, Драгон. Я не могу убить тебя.

— У нас разные матери, и твоя всегда меня ненавидела. Я всего лишь сродный брат.

Лео качает головой, глядя на меня чуть-ли не ангельским взором, в котором поют святые и купидоны. Но это выглядит довольно странно, при том, что глаза его остаются пустыми и серо-белесыми, как у «Белого ходока» из «Игры Престолов».

— Тебе слабо убить меня своими руками? Только чужими можешь?

— Тебе известно, что мы не можем причинить друг другу вреда по одному Богу известной причине, — усмехается Лео. — И я еще раз скажу, что я не трогал тебя и твою семью. Кто бы это ни был, то был не я. Мне это просто не интересно, брат. Как ты уже сказал — ты бастард, полукровка. Ошибка моего отца. Ты мне не конкурент, — спокойно отзывается Леон, прекрасно зная, где в моем эго находится слабое место.

Ему не повезло, потому что мне хорошо известно его.

— Я бы не был бы в это так уверен.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего. В любом случае, время расставит все по местам. Или меандр.

— Я не верю в силу меандра, — притворно фыркает Лео. — Этот прибор — одна из реликвий семьи, глупая легенда. Ты же знаешь, как наши праотцы из средневековья любили всякую дичь. Даже эта традиция — называть детей, как животных и создавать им тотемы — глупость с завышенной значимостью. Признаюсь, к некоторым из них я питаюсь слабость, но не к меандру.

— А если я скажу тебе, что мои испытания и попытки повторить эту безделушку привели к тому, что я воссоздал оригинальную версию? — Лео приподнимает брови, искренне удивляясь моему вопросу.

— Это невозможно, без копирования оригинальных данных. Без правильной настройки радиоволн, это лишь кусок металла или пластика. Либо то, что влияет на сознание не лучшим образом, — многозначительно вскинув брови, явно намекая на мое сознание, Лео убирает кольт в сторону и опускает на стол и разведенными красками.

Наш словесный поединок прерывает телефонный звонок. Леон берет трубку, слегка меняясь в лице. До меня доносятся звуки женской истерики, свидетельствующие о том, что Эльза прекрасно справилась со своей работой.

— Да, любовь моя. Что? Что ты несешь? Я тебя не понимаю, — ледяным тоном разговаривает с женой, не демонстрируя чувств. — Хорошо. Давай обсудим это за ужином, — опускает трубку и переводит взгляд на меня, выдыхая: — Женщины.

— Кажется, у тебя проблемы, если я расслышал все верно.

— Найоми хочет развестись. Но она не станет этого делать. Я ей не позволю.

— Если ей это удастся, то перемирие и сотрудничество Голденштернов и Моранов завершится. А это несет за собой много проблем для тебя, — брат внимательнее разглядывает меня, явно просчитывая в голове какие-то новые манипуляции и схемы, пытаясь оценить, насколько я могу быть причастен к истерике Найоми.

Вытягивает вперед руку, раскрывая ладонь. Я опускаю на нее черную шахматную фигуру.

— Когда мы закончим, Драгон?