Еще одно убийство...(СИ)

— Нет, ничего, всё хорошо.

— А я слышал, вас арестовали и собираются судить.

— За что?

— За изнасилование, вроде бы.

— И кого же я изнасиловал, позвольте полюбопытствовать? — Рихард уже вошёл в подъезд, но придержал дверь ногой.

— Говорят, горничную свою.

— А у меня есть горничная? Вроде бы ещё вчера её не было. Герр Майнхаиз, кто рассказал вам эту ерунду?

— Я узнал от фрау Райнер, а ей рассказала ваша соседка снизу, фрау Штольц.

— А фрау Штольц у нас теперь в полиции работает? Герр Майнхаиз, я, конечно, понимаю, что всё это безумно интересно, и фантазия фрау Штольц достойна премии в области литературы, но ко мне это никакого отношения не имеет. У меня убили друга, и полиция приходила ко мне только из-за этого, а все эти глупые сплетни рассказанные вам…

— Рихард, — кто-то положил руку ему на плечо, Круспе вздрогнул от неожиданности и оглянулся. На него с упрёком смотрел Тилль.

— Да, Тилль, прости, в супермаркете задержался, но я думал, ты позже будешь.

— Извините, герр Круспе, я ведь не сам, — Рихард убрал ногу, и дверь закрылась, прерывая извинения соседа.

— Что вы с ним не поделили? — Тилль пошёл к лифту.

— Про утреннее посещение полиции уже рассказывают легенды, говорят, я страшный бандит: насильник, рецидивист, и, наверное, жестокий серийный маньяк. И меня будут судить страшным судом и казнят с изощрённой жестокостью.

Они зашли в лифт, Тилль нажал кнопку, двери закрылись, и кабина тронулась с места.

— Сожгут живьём прямо на кухне. Ладно, забудь уже. Что с твоей подругой?

— Тилль, я тебе полчаса рассказывал по телефону! Ты меня не слушал?!

Лифт остановился и Рихард вышел в коридор.

— Я слушал. Что её убили, я понял. Я не понял другого: ты подозреваешь, что всё это как-то связано с той историей?

— Подержи, — Рихард всучил Тиллю пакет, достал из кармана ключ и открыл дверь. В прихожей всё ещё пахло дешёвыми духами полицейского, но он никак не мог вспомнить какого из них. Рихард зажёг свет, пропустил Тилля и закрыл дверь.

— Не знаю, может, я и параноик, но, когда они только пришли, я сразу об этом подумал. А потом ещё способ убийства…

— А как её убили?

— Забили чем-то до смерти: по голове били, по лицу; но орудия убийства не нашли, как и следов убийцы. Это ночью было, в парке, никто ничего не видел и не слышал, — Круспе снял ботинки, повесил куртку на вешалку. — Пошли на кухню, я есть хочу, сил нет.

— Ты свои пакеты забрать не хочешь?

— Давай, — Рихард забрал продукты и пошёл на кухню.

— А записка? Есть записка? — крикнул Тилль из прихожей.

— Ничего нет, но, может, всё ещё впереди, — Круспе достал из пакета коробку с пиццей и поставил на стол. Запах сводил с ума. — А с кем ты был, когда я тебе звонил?

Тилль вошёл на кухню и уселся на табурет, широко разведя колени.

— Не важно, так значит, никаких записок?

— Никаких, есть будешь?

— Нет, спасибо, я только что из ресторана. А что у тебя здесь случилось? — вокалист кивком указал на пятно от сока на ковре.

Круспе взглянул на пятно, махнул рукой:

— Сок разлил.

— На кровь похоже.

Рихард улыбнулся и посмотрел на вокалиста.

— Ты в ресторане был с женщиной?

— Рихард, я не хочу об этом говорить. Ты меня позвал зачем?

Круспе вынул из другого пакета упаковку пива.

— Хотел посоветоваться, что делать дальше. Пиво будешь?

— Давай.

— И всё же, почему такая скрытность?

Тилль молча поднялся с табурета, подошёл к столу, отделил одну бутылку, скрутил крышку и отпил глоток. Круспе понял, что вокалист не собирается ничего рассказывать, тяжело вздохнул и сел на стул.

— Я боюсь за Оливера, — сказал он и взял кусок пиццы.

— Пока что ничего не произошло, так что рано ты паникуешь, — Тилль вернулся к табурету.

— Ну да, ничего, только одно убийство.

— Ты понял меня. Это просто убийство, и в нём нет ничего, что могло бы указывать на тот случай. Убили не фанатку, а твою знакомую, причём ночью и в парке. Может, это грабители были или насильники.

— Или маньяк.

— Он мёртв, ты сам видел, — Тилль посмотрел в окно и тихо добавил, — я его сам застрелил.

— Да, всё так, но я не знаю. Мне почему-то кажется, что это всё связано между собой. Не спрашивай меня, почему я так думаю, просто чувство плохое, что всё это… — Рихард замолчал, поднялся, взял стакан и вернулся на место.

— …продолжение? — помог Тилль. Он допил пиво и поставил пустую бутылку на подоконник.

— Да нет, не знаю, у меня похмелье адское, голова не варит совершенно. Не знаю, — Рихард налил себе пива, подождал, пока пена осядет и отпил немного.

— А в полиции что говорят?

— После того, как приехал мой адвокат, они почти ничего не говорили. Спросили опять про вчерашний вечер, про бар этот, про Ангелу, записали всё и отпустили.

— Понятно, так они тебя не подозревают?

— Нет, конечно. Мой адвокат не зря деньги получает, он всё уладил быстро. Но этот сержант, Хафенман, ещё та сволочь.

— Что он тебе сделал?

— Ничего, пока ничего. Но я ему определённо не понравился.

— А кто дело ведёт, он?