Еще один день

«А ведь он прав. И нервничаю я совсем зря», – подумал Остудин. Он вышел из конторы и, сев в машину, попросил шофера отвезти его к Оби. На льду залива, врезающегося в берег, его внимание привлекла одинокая фигура рыболова. Он попросил Володю подвернуть. Его интересовал не улов и тем более не досужая беседа. Его интересовала прочность льда. Не доезжая до рыбака метров тридцати, остановил машину, пошел пешком. Рыболов, оторвав взгляд от лунки, с недоумением смотрел на непрошеного гостя. Остудин, скользя сапогами по льду, подошел к нему, спросил:

– У вас это одна прорубка?

Вместо ответа рыбак вдруг напрягся, резко дернул вверх удочку и начал выбирать натянувшуюся, словно струна, леску. Через несколько секунд на льду затрепыхался крупный полосатый окунь. Сняв его с крючка, он повернулся к Остудину:

– Вы о чем-то спрашивали?

– У вас, говорю, это одна прорубка?

Удильщик с недоумением посмотрел на Остудина. Сразу было видно, что человек никогда не занимался рыбалкой.

– Нет, конечно. И на глыби есть, и на мели. Пока хорошего окуня вытащишь, от пешни спина взмокнет.

Остудин заглянул в ближнюю лунку. Матерый лед, уходя в провал, голубел, насколько видел глаз. «Середина марта, а по льду еще можно ездить на тракторах, – подумал Остудин. – Говорят, ледоход здесь начинается в середине мая. А когда появляются забереги?»

Подойдя к машине, спросил об этом у Володи. Тот ответил неопределенно:

– Вроде перед ледоходом и появляются.

Остудин усмехнулся:

– С таким «вроде» тебе, брат, на печке место, а не за рулем. Для водителя ледовая обстановка – таблица умножения.

– Для ледовой обстановки есть метеорологи, – сказал Володя таким тоном, что Остудин не понял – отшучивается человек или обиделся на справедливое замечание.

С берега Оби Остудин поехал в ремонтно-механический цех, затем зашел к электрикам и на склад цемента. И везде свои проблемы, везде жалобы на нехватку то одного, то другого.

Когда вернулся в контору, еще на лестнице услышал шум в своей приемной. Вслед за ним раздался женский визг. Перескакивая через ступеньки, Остудин влетел на второй этаж и рывком открыл дверь. Приемная выглядела необычно.

На стуле, прислонившись к вешалке, сидел мужчина лет сорока. Его голова безвольно клонилась вниз, тонкую шею в два оборота окутывал шерстяной клетчатый шарф. Один конец шарфа был засунут за пазуху, другой уходил за спину. Мужчина явно впадал в дрему и, казалось, был безучастен к тому, что происходило вокруг.

На пороге остудинского кабинета стояла щупленькая Машенька, широко расставив ноги и упершись руками в дверные косяки. Ее пытался схватить здоровенный парень в черном расстегнутом полушубке. Маша не давалась. Но он все-таки ухватил ее за отвороты жакета и, приподняв над полом, стремился отставить в сторону. Испуганным, визгливым голосом Маша кричала:

– Отпусти! Кому говорю, отпусти!

Увидев Остудина, совсем по-детски пожаловалась:

– Роман Иванович, чего он…

Остудин всю эту странную картину охватил одним взглядом и, как всегда бывает в таких случаях, не раздумывая, бросился в свалку. Схватив парня за воротник полушубка, он резко дернул его на себя, тот выпустил Машеньку и, повалившись на Остудина, чуть не сбил его с ног. Он едва успел отскочить в сторону. Парень, стукнувшись боком о стол, остолбенело остановился. Остудин шагнул к Машенькиному столу, придвинул стул и, по-хозяйски усевшись на него, властно спросил:

– Мария Григорьевна, что здесь происходит? Что это за люди?

Машенька, одернув жакет, в мгновение ока стала ответственным человеком, которого необычное событие только отвлекло, но не выбило из колеи.

– Он за какой-то запиской пришел, чтобы ему водку продали… К вам в кабинет рвался, – торопливо, но обстоятельно объяснила Машенька. – Я ему говорю, начальника нет, а он вцепился…

– Ты пока зайди в мой кабинет, приведи себя в порядок, а я поговорю с посетителями.

Остудин подвинулся, Машенька взяла из ящика стола свою сумочку и скрылась за дверью кабинета. Все это время парень в полушубке стоял и слушал, чем закончится разговор начальника с секретаршей. Внезапное появление Остудина и его резкий выпад оказались для него неожиданными.

– Как фамилия? – спросил Остудин, снизу вверх посмотрев на парня. Он специально не поднимался со стула, давая посетителю понять, кто здесь настоящий хозяин.

– Семен Лоскутов, – ответил парень. К удивлению Остудина, он не был пьяным. Если и выпил, то только слегка.

– С ним пил? – Остудин кивнул в сторону сидевшего.

– Я одеколон не принимаю, – ухмыльнулся Лоскутов.

– О какой записке ты говорил? Что это за записка на водку?

– В магазине сказали: новый начальник экспедиции приказал продавать водку только по запискам.

– Кто сказал?

– Продавщица, кто же еще? – Парень, отступив на шаг, откровенно разглядывал нового начальника.

Остудина это удивило. Никаких распоряжений ни в отношении водки, ни в отношении каких-либо других товаров он не давал. И не только потому, что еще не успел разобраться в этом. Просто считал – вопросами снабжения занимается начальник ОРСа, ему за это и держать ответ. У начальника экспедиции других забот хватает.