Еще не время уходить

«Странный, – говорю, – способ искупления грехов. Сомнительный. Спасу кого, а он может урод моральный. Педофил, к примеру, или маньяк».

А старик мне: «Разве ты судья здесь? Ты свое добро делай и верь, что оно в другом отзовется. Избежавший смерти по-иному на жизнь смотрит. И урод может человеком стать».

«Ладно, – говорю. – А камни какие?»

«Да любые, не в этом дело».

«А как сброшу я их все, что дальше делать?»

«Живи, как захочешь. А коробку пустую отдай тому, у кого в ней потребность будет. Я ведь тоже получил ее от другого. Очень давно, моложе тебя был. И наполнил своими камнями… Лишь вчера она опустела… Этот путь у каждого свой. У меня он был длинным. Надеюсь, у тебя будет короче».

И старик ушел. А я подобрал на обочине дороги тридцать девять камней и в коробку сложил. С тех пор, если жизнь сберегу – камень из нее бросаю. Двенадцать уже их осталось».

«А когда ни одного не останется? Что делать будешь?» – спрашиваю я у Серого.

«Не знаю, – говорит. – Дожить надо».

Я, конечно, никому эту историю не рассказал. Но с той поры считать начал, сколько у Серого камней осталось. А их медленно, но убывало. И настал день, когда последний остался.

Как раз тогда в Японии землетрясение случилось и часть наших на подмогу местным спасателям отправили. Я и Серый в эту группу тоже попали. Приехали мы в город на побережье, работаем, завалы разбираем. А Серый скучный какой-то. «Нет, – говорит, – здесь живых». И на развалины по другую сторону улицы смотрит. А там спасатели местные галдят, на товарище своем повисли, чуть ли не драка у них. Но он малый крепкий – на сумоиста похож. Раскидал всех и под завал полез.

Тут меня начальник позвал и не видел я, что Серый к ним пошел. Потом узнал, что произошло. Спросил у них Серый, чего шумят. Оказалось, что у их товарища в этом доме жена в пекарне работала. Тот будто бы стоны ее услышал и полез спасать. А там не то что в завал лезть, рядом находиться опасно – из-под руин газом несет, видно, баллон раздавило. Не ровен час, что-то сдвинется, металл о металл чиркнет – искру выбьет. И рванет.

А Серый сказал: «Пока не рванет. Еще не сильно пахнет, время есть. Только не вашему здоровяку туда соваться, нора не по размеру. Час будет ползти или вообще застрянет. Я вместо него пойду, я потоньше».

Взял у них веревку и следом полез. А спасатель тот вскоре вернулся. Злой, как черт. На ноге та веревка тугим узлом затянута, да так, что развязать не смогли – резать пришлось. А другой конец Серый в начале завала закрепил, чтобы спасатель тот как на привязи оказался и дальше не лез. Вот и пришлось ему возвращаться. А Серый дальше двинул.

Но через пять минут из развалин вдруг так газом поперло, что все спасатели оттуда свалили. Наверно, еще один баллон раздавило. А еще через пару минут рвануло…

Пробились мы к Серому лишь на следующий день. Живого нашли, хоть и не чаяли. Стиснуло его – мама не горюй. Ребра сломаны, рука, ноги. И всё равно повезло – вокруг места уцелеть еще меньше. Был бы там тот японец, точно бы раздавило. Да и у Серого шансы выжить невелики были. Кроме травм еще и ожоги. Но врачи боролись…

Пришел он в сознание на третий день. Меня увидел, просипел обожженным горлом: «Ну, вот и всё. Жаль, с грехом ухожу. Не успел».

Не стал я ему говорить то, что поначалу хотел. Другое сказал.

«А ты успей, – говорю. – Рано с жизнью расстаешься. Кто пустую коробку следующему отдаст? Он ведь ее не от меня должен получить, а от того, кто таким же был, как он сам. Кто прошел этот путь. Иначе веры не будет».

Посмотрел он на меня, улыбнулся и говорит: «Да, ты прав». И в глазах его прежняя твердость появилась…

Лишь через три месяца, когда Серый совсем поправился и на работу вышел, сказал я ему то, о чем в больнице промолчал. Говорю: «Камень последний можешь выбросить».

Он на меня посмотрел удивленно.

«За чью жизнь? – спрашивает. – Не спас я женщину».

«И не успел бы, – говорю. – Ты ее мужа спас. Если бы его не вернул, прополз бы он дальше и со своими габаритами там бы точно погиб».

Серый с моих слов растерялся, глазами хлопает. Потом понял.

«А ведь правда, – говорит. – Так это что… значит, всё?»

«Всё, – говорю. – Живи дальше».

После этого из отряда Серый не ушел. Работал, как прежде, но какой-то задумчивый стал. А потом случилось у нас большое наводнение – река из берегов вышла. И в один из дней дамбу защитную прорвало. Вода резко на подъем пошла, в городе частный сектор затопило. Хорошо хоть людей оттуда заранее эвакуировали.

И вот плывем мы на лодке мимо уже отселенных домов. А Серый вдруг как крикнет: «Стой! Там люди». И на ближний дом показывает. А у того только крыша над водой торчит. Я ему говорю: «Откуда там люди? Мы их вчера вывезли». А он на своем стоит: люди там и всё тут.

Ладно, подплыли мы к окну на крыше, влезли на чердак. Никого. Люк вниз открыли, а там вода у самого потолка плещется. Да еще и прибывает. Ну какие там к черту люди? Если и был кто, уже утонул. Хотели уж в лодку садиться, а Серый взял и нырнул туда. Почти в темноту – свет в окна лишь между ставнями проникал.