Эшафот для топ-модели

– Вот именно поэтому мне и неприятно с вами разговаривать. Вы все слышали. И теперь будете считать меня главной… – как это по-русски? – виноватой в этом убийстве.

– Главной подозреваемой, – подсказал ей Дронго.

– Да, верно. Главной подозреваемой, – кивнула Беата, – но я не знала, что вы нас подслушиваете.

– Я уже сказал, что не подслушивал. Почему вы хотели уволиться? Разве вас не устраивала ваша работа? Насколько я понял, вы получали очень неплохую заработную плату за работу массажистки.

– У меня была трудная работа, – сказала Беата, – и я решила уволиться. Вернуться домой, в Польшу.

– Почему трудная? – не понял Дронго.

– Я не хотела оставаться, – упрямо повторила Беата, – и Ирина знала, что я хочу уволиться.

– Можно узнать почему?

– На то были причины.

Пуллен переводил, и Энн насторожилась. Принесли большой кофейник и небольшой чайник.

– Я могу узнать конкретные причины вашего решения?

– Нет. Это личные причины.

– Сейчас нет личных причин, пани Лехонь, – сказал Дронго, – вынужден напомнить вам, что здесь произошло убийство и вы обязаны давать показания как свидетель. Поэтому я еще раз спрашиваю вас: почему вы решили уйти?

– Это мое личное дело. Я ее не убивала, хотя не очень любила. И вся наша группа это знала.

– Почему? – настаивал Дронго.

– Я сказала, что это мое личное дело, – с неожиданной злостью произнесла Беата.

– Вынужден вам еще раз напомнить, что вы обязаны отвечать.

– Я не хотела больше работать у Ирины массажисткой, – объяснила Беата.

– Вы должны объяснить.

– Она была очень свободной женщиной, – сообщила Беата, – вы меня понимаете?

– Не совсем.

– Я была не только массажисткой, – сказала Беата, – теперь поняли?

– Нет, не понял. Я, видимо, тугодум в этом вопросе.

– Подождите, – вмешалась Энн, услышав перевод Пуллена, – что вы хотите сказать, мадам Лехонь?

Пуллен перевел ее слова.

– Она вызывала меня не только для массажа, – пояснила Беата, – иногда она принимала меня раздетой.

– Вы считаете, что массажистку нужно принимать одетой? – пошутил Пуллен.

– Что все-таки было? – начал понимать Дронго.

– Появлялись мужчины, ее знакомые, – пояснила Беата, – некоторые были не совсем в форме. Понимаете? Им нужны были иные формы возбуждения. Или таблетки, или кто-то другой, кто поможет им обрести некоторую форму. Ей не хотелось самой этим заниматься. Но ей нравилось, когда это делали в ее присутствии. И мужчинам тоже нравилось.

– И вы им помогали?

– Иногда. И мне это надоело. Уже очень давно. Хотя она платила мне двойную цену.

– По-моему, она вполне справлялась с мужчинами, – не выдержав, сказал Дронго.

– Вам лучше об этом знать, – саркастически произнесла Энн Дешанс, когда Пуллен перевел ей его слова, – надеюсь, вам не нужна была помощь мадам Лехонь? – не удержалась от еще большего сарказма следователь.

– Нет, – ответил Дронго, – я привык обходиться собственными силами. Там были только мужчины? – спросил он, обращаясь к Беате.

– Иногда были и женщины. Ей нравилось, когда я делала это для женщин.

– Какие нравы, – усмехнулась Энн Дешанс, – в нашей стране подобное просто немыслимо, – сказала она по-английски, – падение нравов идет из Восточной Европы.

– Это неправда, – возразил Дронго, – один из кандидатов в президенты вашей страны был арестован в Америке за принуждение к сексу горничную. А потом выяснилось, что он завсегдатай клуба свингеров, куда ходил даже со своей супругой. И вообще, почти сексуальный маньяк. Кстати, от вашего предыдущего президента ушла супруга к другому мужчине, а нынешний живет с женщиной, которая не является его законной женой. И вы смеете говорить о нравах в Восточной Европе?

– Я поняла, – сказала следователь, – вы не любите нашу страну и наших людей.

– Я обожаю Францию и французов. А француженок просто боготворю, – улыбнулся Дронго, – и если я скажу, что вы одна из самых интересных и красивых женщин этой страны, то не солгу. Однако несправедливость ваших слов настолько очевидна, что я не мог смолчать.

Он увидел, как она улыбается, и снова обратился к Беате:

– У нее было много подобных любовников и любовниц?

– Достаточно, – ответила Беата, – она была очень красивой женщиной.

– И мужчины слетались как мотыльки на свет, – насмешливо произнесла следователь.

– Они все сходили с ума от нее. И мужчины, и женщины. В Голливуде известный режиссер, женщина, – Беата назвала фамилию, – просто преследовала нас, чтобы встретиться с Ириной. Она ради нас даже прилетела в Нью-Йорк.

– Просто роковая женщина, – не унималась Энн Дешанс, – и наш господин эксперт тоже был очарован графиней.

– Она мне понравилась, – признался он. – Спасибо, Беата. Боюсь, что дальнейшие разговоры на эту тему могут не понравиться мадам следователю.

Пуллен не стал переводить его слова на французский, он лишь сообщил, что эксперт решил закончить допрос.

– Кто ее мог убить? – задала свой вопрос следователь. – Спросите у нее, кого нам нужно подозревать в первую очередь.

– Всех, – упрямо ответила Беата, – всех, кто был рядом с ней. Она вызывала зависть и ревность, а из-за таких чувств человек может даже убить.

– И вы не можете сказать ничего более конкретного?